Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 181
Сначала Чэн Синь только унижали словесно, но вскоре стали бить и отнимать паек. АА пыталась защитить подругу, как только могла. Она дралась с другими женщинами – порой по нескольку раз в день. Однажды она схватила самую злобную стерву за волосы и принялась колотить головой о стойку кровати, пока у той кровь не залила все лицо. После этого случая АА и Чэн Синь оставили в покое.
Однако враждебность к Чэн Синь питали не только соседи по жилью. Переселенцы, живущие в других лачугах, тоже приходили поиздеваться. Иногда они швыряли камни в ее окна, иногда толпа окружала ее барак и выкрикивала проклятия.
Чэн Синь стоически переносила мучения. Они даже приносили ей удовлетворение. Девушка считала, что для такого никчемного Держателя Меча, как она, это еще недостаточная кара.
Так продолжалось до того дня, когда пришел старик по имени Фрейс и пригласил Чэн Синь и АА жить в его доме. Фрейс был аборигеном восьмидесяти лет, по-прежнему крепким и бодрым, с седой бородой на черном лице. Ему как туземцу разрешили до поры до времени сохранить собственное жилище. В Общую Эру он руководил организацией, занимающейся охраной культуры аборигенов, и лег в гибернацию в начале Эры Кризиса, чтобы продолжить свою работу в будущем. Когда его разбудили, он убедился, что не ошибся в прогнозе: австралийские аборигены и их культура находились на грани исчезновения.
Дом Фрейса, построенный еще в XXI веке, был старым, но крепким; поблизости росла красивая роща. Как только Чэн Синь и АА перебрались туда, жизненные неурядицы кончились. Самое важное, что старый абориген поделился с ними своим душевным покоем. Он не горел ненавистью к трисолярианам, как многие. Фрейс вообще редко заговаривал о кризисе. Он ограничивался словами: «Боги помнят деяния людей».
Это так. Даже люди до сих пор помнили деяния других людей. Пять столетий назад «цивилизованные европейцы» – почти всех их на родине объявили преступниками – высадились на Австралийский континент и принялись потехи ради отстреливать прячущихся в лесах аборигенов. Даже когда охотники узнали, что их жертвы – люди, а не животные, убийства не прекратились. Аборигены жили на этих обширных землях десятки тысяч лет, и к моменту прибытия европейцев численность туземцев превышала полмиллиона. Вскоре она упала до тридцати тысяч беженцев, которым пришлось искать спасения в безжизненных пустынях на западе.
Когда Томоко провозгласила создание резерваций, люди вспомнили трагическую судьбу жителей Северной Америки, еще одного далекого континента, на который «цивилизованный человек» принес лишь страдания.
Впервые оказавшись в доме Фрейса, любопытная АА спрашивала обо всем. Дом был похож на музей культуры аборигенов. Повсюду лежали картины, нарисованные на камнях и коре, музыкальные инструменты из дощечек и деревянных трубочек, травяные юбки, бумеранги, копья и многое другое. АА больше всего заинтересовали горшочки с красками из белой глины и красной и желтой охры. Она знала, зачем нужны эти краски. АА сунула палец в горшочек и разрисовала себе лицо, а потом принялась танцевать, имитируя где-то виденные движения и испуская леденящие кровь вопли.
– Наши сволочные соседки подохли бы от страха, – объясни-ла она.
Фрейс рассмеялся и покачал головой, затем рассказал, что АА скопировала танец не австралийских аборигенов, а новозеландских маори. Непосвященные их порой путали; но австралийцы были мирным народом, а маори – свирепыми воинами. Вот только танцевала АА не совсем правильно и не смогла передать подлинный дух танца маори.
Фрейс раскрасил себе лицо – получилась впечатляющая маска – и снял рубашку, под которой обнаружилась мускулистая черная грудь, плохо вяжущаяся с его пожилым возрастом. Он взял стоящее в углу тайаха[30] и начал танцевать настоящий военный хака[31].
Чэн Синь и АА стояли завороженные. Добрый и мудрый Фрейс исчез, а на его месте возник ужасающий, подавляющий своей мощью демон. Казалось, все его тело пропитано невероятной силой. От каждого выкрика, от каждого удара ноги звенели оконные стекла, а обе подруги вздрагивали. Больше всего поражали широко раскрытые глаза Фрейса – они источали смертельный холод и жгучую ярость, мощь тайфунов и раскаты грома в Океании. В могучем взоре читался рев, от которого дрожала земля: «Не смей бежать! Я тебя убью! Я тебя съем!»
Фрейс закончил хака и снова стал добрым и дружелюбным, как всегда.
– Для воина маори самое главное – твердо смотреть в глаза противнику. Первым делом он побеждает врага взглядом и только потом убивает своим тайаха.
Фрейс подошел к Чэн Синь:
– Дочка, ты не выдержала взора противника, отвела глаза. – Он легонько потрепал ее по плечу. – Но твоей вины здесь нет. Ты и в самом деле ни в чем не виновата.
* * *
На следующий день Чэн Синь сделала нечто такое, чему сама удивилась. Она пошла проведать Уэйда.
Уэйд заколачивал окна барака древесно-стружечными плитами, чтобы превратить жилую постройку в склад. Один из его рукавов пустовал. В эту эпоху ничего не стоило поставить протез, не отличающийся от настоящей руки, но по какой-то причине Уэйд не стал этого делать.
Двое других заключенных, явно из Общей Эры, присвистнули, завидев Чэн Синь, но как только сообразили, к кому та пришла, умолкли и, понурившись, вернулись к работе.
Чэн Синь подошла к Уэйду и немного удивилась, заметив, что тот, приговоренный к строгому режиму, выглядит лучше, чем когда они виделись в последний раз: чисто выбрит и аккуратно причесан. Заключенные в эту эпоху больше не носили униформу. Белая рубашка Уэйда была здесь самой чистой, даже чище, чем рубашки охранников. Во рту он держал несколько гвоздей. Левой рукой он доставал их по одному и заколачивал в ДСП точными и сильными ударами молотка. Уэйд бросил взгляд на Чэн Синь и продолжил работу все с тем же безразличным выражением лица.
Чэн Синь сразу же поняла, что он не сдался. Амбиции, идеалы, вероломство и многое другое, ей не известное, что таится у него в душе, – он не расстался ни с чем.
Чэн Синь протянула Уэйду руку. Он опять взглянул на посетительницу, отложил молоток, выплюнул гвозди и пересыпал ей в ладонь. Чэн Синь стала подавать их, один за другим, а Уэйд забивал, пока гвозди не кончились.
– Убирайся отсюда! – бросил он. Подцепил новую горсть гвоздей из ящика, но не отдал их Чэн Синь и не сунул в рот, а разложил на полу, возле ног.
Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 181
