— Ну вот, — сказал тот, кто освободил Сейджа. — Теперь твоя очередь — валяй, режь глотки. А мы позаботимся об Эликсире.
Сейдж не ответил. Вместо этого одним неуловимым движением он выдернул из-за пояса бандита кинжал и в мгновение ока располосовал горло незадачливым заговорщикам. Они упали замертво, даже не успев сообразить, что происходит.
Их тела с шумом ударились о землю, и это привлекло внимание тех, что стояли поодаль. Как только негодяи увидели, что случилось, их бешеные вопли подняли на ноги всю банду. Те, кто оказался ближе всего к Сейджу, кинулись в атаку.
Сейдж был только счастлив принять этот вызов. От ярости и жажды мести кровь бурлила у него в жилах. Он был в таком состоянии, что разгромил бы целую армию — что там каких-то три бандита? Сжимая в обеих руках кинжалы своих первых жертв, он с бешеным ревом ринулся в бой. Он даже не заметил, что получил несколько ударов в грудь и плечо, зато его клинки снова и снова поражали свои цели. Он упивался пролитой им кровью.
Оставалось еще трое бандитов — тех самых «корешей», которым Джованни рассказал об Эликсире — и они были далеко не глупы. Они сразу поняли, чем грозит эта схватка. Удача явно им изменила. И пока Сейдж расправлялся с их сообщниками, троица быстро подхватила кое-что из награбленных сокровищ, побросала их в повозку и скрылась в ночи.
Сейдж все еще упивался горячкой битвы, с жутким хохотом изливая свою ярость на ошарашенных бандитов. Он так увлекся своей местью, что даже не заметил, как трое его мучителей сумели сбежать.
— Эти люди выжили, — голос Магды, тоже захваченной своим видением, дрогнул от горечи. — Но на их судьбе лежало проклятье, как и на судьбе всех их потомков вплоть до наших дней. Эти потомки, давно разбросанные по всему свету, стали Проклятыми Местью. Так же как Служителями Вечной Жизни стали потомки и родные погибших членов Общества — мужья, жены и дети, из поколения в поколение хранившие знание об Эликсире.
Я слышала голос Магды, но мое внимание было приковано к видению, все еще стоявшему перед глазами. Сейдж, как дикий зверь, стоит над бездыханными телами пятерых только что убитых им людей. Его тело, залитое собственной кровью и кровью его врагов, качается от слабости, а грудь вздымается от судорожных вздохов. Он сделал свое дело, и теперь, оставшись в полном одиночестве, обреченный на вечные скитания и муки, он дал волю своему горю. Он рухнул на колени и издал отчаянный крик.
Видение сменилось. Это был тот же день, несколькими часами позднее. Я увидела, как Сейдж выливает Эликсир, чтобы навсегда покончить с ним. Вот он закапывает пустые сосуды в землю… Где команда археологов под предводительством моего отца обнаружит их через пять веков.
Затем я увидела Сейджа снова в Риме. Понурив голову, но стоит перед памятником на могиле Оливии. Пожилой мужчина обнимает Сейджа за плечи. Это отец Оливии. Я впилась взглядом в его лицо, желая убедиться, что это мог быть мой отец, но не нашла ни малейшего сходства. Сейдж, видимо, не ожидал этой встречи, но мужчина смотрел на него без осуждения и вложил что-то ему в руку: принадлежавшее Оливии ожерелье с цветком ириса.
А когда передо мной возникло следующее видение, Сейдж уже улыбался. Он ехал верхом по местности, которую я сразу опознала как сельскую глубинку в Англии конца семнадцатого века. И хотя в глубине глаз все еще таилась горечь от пережитого, он выглядел счастливым, и я тут же поняла почему. Он был с Кэтрин, и ее длинные рыжие волосы развевались за спиной, когда они неслись галопом по лугам.
Вот Кэтрин и Сейдж остановились и присели на берегу ручья, пока их лошади пили воду и отдыхали. Сейдж протянул руку и прикоснулся к амулету в форме цветка ириса у нее на шее.
— Я не перестаю удивляться, — сказал он. — Мне все еще не верится, что я здесь, вместе с тобой.
Кэтрин улыбнулась и поцеловала его, однако он медленно отодвинулся на безопасное расстояние.
— Осторожнее, — сказал Сейдж. — Твой отец уже обещал тебя другому человеку.
— Он еще успеет передумать, — возразила Кэтрин с недовольной гримаской. Она снова прижалась к его груди, и Сейдж с готовностью заключил ее в объятия.
Они понятия не имели о том, что за ними наблюдают. В роще на берегу ручья спрятался человек. Сложением он напоминал молодого бычка: толстая короткая шея, маленькие глаза, нос пуговкой и ноздри, раздувающиеся от гнева.
Мне моментально открылись две вещи: этого человека звали Джейми, и он был женихом Кэтрин… А еще это был Бен. Благодаря дару Магды читать все, что скрыто в сердцах других людей, я узнала и о том ужасном коварном плане, что породили гнев и ревность, снедавшие Джейми. Он собирался обвинить Кэтрин в колдовстве. И она будет опозорена — точно так же, как опозорила сейчас Джейми, путаясь с другим парнем после того, как отец обещал ее руку ему. Это научит ее уму-разуму.
Я хотела окликнуть его, уговорить его отступиться от своих планов, которые обернутся совсем не так, как он рассчитывал, но я могла лишь наблюдать за тем, как видения меняются одно за другим.
Вот Кэтрин прикована к позорному столбу, и пламя лижет ее ноги. Сквозь дым, застилающий глаза, в толпе зевак она видит Джейми. Он бледен и изможден, как будто уже долгие недели не в силах ни есть, ни спать по-человечески. Он как заведенный раскачивается на месте, вознося к небу неистовые безмолвные молитвы, но слишком поздно пытаться что-то изменить. Кэтрин дико бьется и извивается у столба, едва различая Сейджа. В кулаке он стискивает ее амулет в форме цветка ириса. Пятеро стражей с трудом удерживают его на месте, а он все рвется и рвется к столбу. Костер полыхает все ярче, и его лицо блестит от слез.
Я даже не заметила, что перестала дышать на какое-то время, пока передо мной не возникло новое видение. Я увидела Аннелину, известную французскую актрису. Они с Сейджем успели пожениться, и Сейдж даже позволил себе расслабиться и поверить, что на сей раз ему удалось снять проклятье со своей возлюбленной.
Я увидела их дома — живая картина семейного счастья. Посыльный доставил им букет цветов. Розы от неизвестного дарителя, в точности так, как я уже видела во сне. И сейчас мне стало ясно, что это лишь очередной букет из многих, доставленных ранее. Содержание вложенных в цветы записок менялось от слащавых признаний в любви к гневным упрекам и все более откровенным угрозам. На этот раз записка гласила: «Если ты не можешь быть моей, то не достанешься никому!»
Сейдж встревожился не на шутку. Он обратился в полицию и потребовал найти этого неизвестного, но было очевидно, что они ничего не сделают. А он был уверен, что этот человек собирается убить Аннелину.
Сама же Аннелина считала, что Сейдж слишком драматизирует ситуацию, но не могла оставаться равнодушной к его просьбам. Ему удалось уговорить возлюбленную ненадолго оставить сцену и уехать из города. Сейдж предупредил ее, что она должна держать в строжайшей тайне место их убежища, и она почти послушалась его. О том, что они собираются жить в бунгало на острове у побережья Греции, знали лишь несколько самых преданных друзей, которым Аннелина доверяла всю свою жизнь.
