Книга Тьма кромешная - Илья Горячев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Одна возможность оказаться в руках «Торнадо» заставила Олега вздрогнуть всем телом.
– Что, страшно тебе, а? – продолжал сидевший на корточках. – Правильно, привыкай. Теперь это будет твое основное ощущение. А это что такое? – Он с показной брезгливостью двумя пальцами приподнял ткань наполовину оторванного рукава. – Ну-ка, Микола…
Детина в камуфляже, отозвавшийся на это имя, с готовностью подскочил и, резко дернув, оторвал рукав. Вкрадчивый взял кусок ткани в руки и, расправив его, уставился на шеврон.
– Любопытно… – протянул он и по слогам прочел: – «Боль-ше-вра-гов – боль-че-чес-ти. Ва-ряг». – Делано рассмеялся и с деловитой иронией сказал: – Это что, тот, который очень гордый и врагу не сдается?
– Слышал про них, – сбоку подошел Железка, – и слоган этот у них откуда, знаю… – Он хотел вновь сплюнуть, продемонстрировав этим свое отвращение, и уже скорчил подобающую презрительную рожу, но вдруг что-то отвлекло его внимание. – Смотри! Что это у нас тут? – с азартом воскликнул он, ткнув пальцем в обнажившееся плечо Олега. – Ха-ха! Этот к тому же еще и партиец!
На плече у Олега была вытатуирована круглая блестящая бомба «македонка» с горящим фитилем. Она стала символом партии и ее борьбы много лет назад. Символом, священным для многих. Ее изображали на партийных стягах и забивали себе на тело. Партийцы со стажем поговаривали, что идею этой эмблемы привез Дед с Балкан еще в начале девяностых. Македонские революционеры в XIX веке с помощью таких бомб сражались с османскими янычарами и башибузуками за свободу славянства. Олег набил ее еще пять лет назад, после того как поучаствовал в паре акций в Эстонии и Крыму. Его притягивала ее партийная этикетка, ее кураж. В этом символе было ровно то, что привлекало Олега и в самой партии. «На кураже революцию надо делать, на кураже!» – частенько говаривали в партии. Именно его-то Олег и пытался сделать частью своей плоти, подсознательно ощущая его нехватку в крови и характере.
Железка скривил губы и еще раз смачно пнул Олега.
– Другой России захотелось, да? – с ожесточением цедил он. – Помню, как вас ОМОН в Москве долбил, а теперь вы за режим, как шавки цепные, да? – Только сейчас Олег заметил, что этот Железка говорит через «а».
Удалось чуть подробнее рассмотреть особиста (в том, что точно угадал его род занятий, Олег уже уверился абсолютно. Повадки выдавали с головой). Лицо его больше походило на крысиную мордочку, такое же острое и с такими же темными, пустыми глазами, за которыми могло скрываться что угодно. Мимика у особиста была очень подвижна, выражение лица менялось буквально каждую секунду. Казалось, что он пластилиновый. Его возраст определить было невозможно, как это бывает у многих людей его комплекции. Ему могло быть лет двадцать семь, а могло быть и хорошо за сорок. Он постоянно кому-то отзванивался – докладывал, уточнял, угрожал. С кем-то он говорил на суржике с интонациями обитателей дальних пригородов Харькова, тут же переходил на литературный украинский, который и в Киеве редко услышишь, а сбросив вызов, сразу же переключался на русский с мягким южным выговором и характерным звуком «гх», как у всех схидняков.
В какой-то момент особист, в очередной раз закончив телефонный разговор, неожиданно выдернул ПМ, передернул затвор и, подойдя к сидящему в углу Олегу вплотную, за воротник поднял его на ноги и тихо сказал прямо в ухо:
– Ну-ка, открой рот, москалик.
Олег коротко мотнул головой, тут же ощутив страшную боль. Рот наполнился соленым, один из зубов валялся на полу. Особист, бешено вращая глазами, запихивал ствол Олегу в рот. Справившись с этим, он прошипел:
– На колени!
Краем глаза Олег заметил, что Железка, стоя чуть в стороне, все происходящее снимает на айфон. Он всегда думал, что в такой ситуации будет вести себя так же, как персонажи американских боевиков. Презрительно разить врага взглядом, уязвлять его дерзким, остроумным словом… Сидя в мягком кресле у себя дома и наблюдая мир через призму экрана, всегда ощущаешь себя сверхчеловеком. Оказалось, в жизни все иначе. Его воля столкнулась с их коллективной волей. Он не боялся умереть, унижение пугало его куда больше. «Если откажусь – он же не сможет дать заднюю перед своими, но и убивать тоже не станет. А вот задетое самолюбие может подсказать ему значительно большие мерзости…» Варианты альтернативных способов оставить шрамы на его гордости тут же длинным списком промелькнули в сознании. Воля Олега не была сломлена, нет. Она просто рассудочно, трезво оценила ситуацию и выбросила белый флаг. Он медленно опустился на колени.
За эту рациональность он возненавидел себя еще сильнее. «Как же мне не хватает тупого упорства и упрямства, без приправы из мыслей…» И тут же пронзила другая мысль: «Какой позор… Как я Маше в глаза посмотрю?..» Острый стыд захлестывал его, он чувствовал себя пустым местом. Курок неожиданно щелкнул. Синхронно с ним екнуло сердце. Непроизвольно зажмурился. Но… Ничего не произошло. Не заряжено.
– Сегодня повезло, – глумливо усмехнулся особист, убирая ПМ в поясную кобуру, – теперь суши штаны и жди завтра. – Он тут же обернулся к Железке: – Снял?
Тот утвердительно кивнул.
– Давай сразу же на наш канал на ютьюбе заливай. Посмотрим, что их этот политрук курносый – как его, Стрингер, что ли, – скажет.
День был очень долгий, и Олег запомнил его фрагментарно. Снова били. Что-то там говорили. Кричали. Подзатыльники, тычки, пощечины. Скорее обидно, чем больно. Хотя пара ребер настойчиво сигнализировали о том, что они сломаны. Многого он даже не понял – слух еще не восстановился, все долетало эхом, как сквозь вату. В полуподвальной комнате помимо него осталось лишь трое айдаровцев. Судя по всему, два боевика – россиянин Железка и украинец Микола, а также безымянный особист, которому они беспрекословно подчинялись.
С пола Олега подняли и приковали наручниками, намертво врезавшимися в онемевшие сразу запястья, к привинченному к полу стулу.
– Кто тебя сюда звал, а? – Железка агрессивно заглядывал в глаза, но, не поймав взгляд, стал бить ладонями по ушам, приговаривая: – В глаза смотри, ватник, когда к тебе человек обращается. Здесь тебе не холопская Москва. Это вiльна Україна!
– Да ты и сам вроде как не местный, а вполне себе наш русский, что тебе до украинства-то? – с трудом разлепив разбитые губы, пробормотал Олег.
– Я не ваш! – с ожесточением взвизгнул Железка, и его кулак прилетел Олегу в левую скулу. – Я теперь русский украинец!
Откуда-то из-за спины раздался ленивый бас Миколы:
– Українство це не кров, це дух!
– Сербов своих горбоносых зачем притащили?
Железка помахал перед носом Олега «войной книжицей» Мирко с запекшимися бурыми пятнами. Сердце сжалось. «Мирко, Мирко… Ты так мечтал побывать в Москве…» Волна ненависти захлестнула его.
– Про носы… не вам с грузинским… легионом говорить вашим… – Олег с усилием произносил слова и даже смог сопроводить их слабой, зато ехидной, как ему хотелось надеяться, улыбкой, больше напоминавшей гримасу боли.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Тьма кромешная - Илья Горячев», после закрытия браузера.