Веками слагать я хвалебные песниВеликой волшебнице буду,Которая нас провела через стены…
– Заткнись, Куня, – предложила Тина, после чего нащупала на стене включатель, повернула его и тут же сощурилась от вспыхнувшего света.
Помещение освещалось двумя лампами и больше всего походило на разгромленную и в спешке покинутую лабораторию. Тварь здесь знатно порезвилась, прежде чем выбраться наружу. Пол был усыпан битым стеклом и какими-то снадобьями. Шкафов в помещении не было, а с многочисленных полок черный пес, кажется, смахнул на пол все, до чего только смог дотянуться. Из стены, справа от дверей, торчал стальной крюк, на котором болталась разомкнутая цепь. Не порванная! Значит, черный пес не сбежал – его отпустили. Или взяли с собой на прогулку, где он сорвался с поводка.
– Очень интересно, – прошептала Тина.
Вокруг царил хаос. Под ногами валялись устрашающего вида инструменты, отдаленно напоминавшие хирургические.
– Освещение здесь слабенькое, – пожаловался Лакриций.
– Дать фонарик? – предложил люд.
– Смеешься?
Посреди помещения стоял широкий прозекторский стол, а у дальней стены высились кучи хлама, как сначала показалось Тине. Она присмотрелась и ахнула от ужаса – это была настоящая биологическая помойка. Каких только органических фрагментов здесь не попадалось, начиная с собачьих шкур и заканчивая обглоданным трупом бомжа и коровьим черепом. Борясь с приступом тошноты, Тина осторожно втянула носом воздух. В помещении царил чуть сыроватый запах подземелья. То есть вся эта груда биоматериала была тщательно очищена, обработана и готова к употреблению.
Зачем?! Как это можно употребить? Например, слепить пса, который «вырвется из близкого подземелья»… Вот оно – это подземелье. После того как Тина увидела его своими глазами, от пророчества не удастся отмахнуться.
Грядет Пустошь.
– Куня, ты еще здесь? – слабым голосом спросила Тина, не в силах отвести взгляд от горы останков.
– Много добра пропало, но кое-что кое на что сгодится, – уверенно заявил маленький охотник. – Я возьму?
Не сказать чтобы Куня заискивающе испрашивал дозволения. Интонация была скорее угрожающей. Но все же он всем своим видом показывал, что считается с мнением спутницы.
– Бери.
Тина провела ладонью по лицу.
«Мне все это не по силам. Надо уходить и поискать того, кто справится. Пусть Белосвет сообщит в Зеленый Дом».
Другой угол был завален железяками, фрагментами всевозможной брони, автомобильными покрышками, искореженным оружием, рваными пластинами, грозно блестевшими прочной чешуей. Из кучи торчала цепь от бензопилы, какие-то шестерни, массивные ножницы по металлу и обломок секиры с клеймом в виде танцующего журавля. Арсенал Зеленого Дома.
Было что-то отталкивающее и одновременно притягательное в этом странном месте, где появился на свет черный пес. Лаборатория будоражила воображение.
– Все-таки голем, – прошептала Тина. – Трупно-мусорный голем. Брр.
– Но кто здесь всем заправлял? – спросил ко́нец.
– Узнаем, – пообещал Белосвет. – Обязательно узнаем.
– Когда?
– Не думаю, что расследование займет слишком много времени. Тут полно документов и, наверное, генетических образцов. Считай, что расследование завершилось. Ты, главное, снимай.
– Я снимаю…
Тина присела на корточки и собрала разлетевшиеся по полу листы, исписанные дергаными строчками незнакомых символов. На обороте одного листа обнаружился неумелый набросок открытой пасти. Строчки выстраивались в более-менее ровные абзацы, в тексте просматривалась определенная системность, характерная для рецептов или тщательно расписанных планов, но без «толмача» Тина не смогла перевести ни слова.
