Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
– Дареному коню в жопу не смотрят, – наставительно произнес Раон.
Сэр Густав, сделавший добрый глоток темного пива из своей кружки, услыхав подобную интерпретацию одного из высказываемых время от времени маркизом Фаросс выражений, которое, впрочем, в устах его высочества звучало более приятственно для слуха потомственного дворянина, поперхнулся и закашлялся.
Откашлявшись, молодой рыцарь укоризненно взглянул на Раона. По его мнению, человек, ставший одним из ближайших помощников маркиза, не должен позволять себе подобных выражений. Пускай благородных дам не наблюдается в пределах видимости, если не считать же за таковых трактирных подавальщиц, являвшихся единственными представительницами слабого пола в данном заведении, но ведь это не повод вести себя столь грубо, не так ли?
Конечно, если судить непредвзято, то Раон не слишком выходил за рамки приличий. Грубое военное время, простецкие солдатские нравы – что тут поделаешь…
Тот же маркиз Фаросс часто пренебрегает дворянскими условностями, ведет себя зачастую так, что его немудрено спутать с каким-нибудь наемником. Но восхищавшийся наследником престола юный рыцарь прощал своему кумиру все нарушения общепринятых правил, оправдывая его тем, что истинное благородство может позволить себе некоторую эпатажность, не роняя при этом своего достоинства.
О том, какие выражения лились из уст самого Густава во время прогулки по улицам города, молодой рыцарь благополучно позабыл.
Раон не замечал укоризненных взглядов молодого дворянина. Являясь столичным жителем, он тем не менее рано познал все прелести уличных взаимоотношений, а также на собственном опыте убедился, что хорошо подвешенный язык и творческий подход к построению неожиданных словесных конструкций могут позволить поднять настроение окружающих, вовремя избежать неприятностей, успешно торговаться с продавцами или получить плату сверх оговоренной. Прослужив в наемниках, Раон впитал жесткую дисциплину вольных отрядов и беспрекословное подчинение командирам, но сумел органично совместить их с ранее приобретенными навыками, что и позволило ему, человеку незнатному, занять в свое время одну из высокопоставленных должностей в столичном ополчении, где хорошо подвешенный язык являлся немалым подспорьем для выполнения распоряжений начальства…
– Нашим оно, конечно, не подойдет, – Раон пихнул сапогом кучу трофейного оружия. – Зато его можно будет неплохо продать. Думаю, найдется немало желающих. Горожане, они как сороки – падки на все блестящее.
– Сами продавать будем? – спросил Кранг.
– Зачем? – удивленно посмотрел на него Раон. – У нас других дел полно. Попросим Черкана.
Сэр Густав рьяно поддержал это предложение. Еще не хватало, чтоб они сами занимались распродажей! Они, как-никак, воины, а не торговцы.
Раон развязал кошели и высыпал на стол их содержимое, сдвинув в сторону мешающие кружки.
– Ого! – удивленно воскликнул Кранг, разглядывая внушительную горку монет. Наряду с медяками там было немало золотых и серебряных монет. – Богатый улов! Я даже не знал, что с таким богатством кто-то может ходить по подобным… э-э… заведениям. Что здесь может стоить хотя бы один золотой?
– Смотря как гулять, – коротко ответил Раон, рассортировывая монеты.
Отсчитав двадцать золотых, он сдвинул их в сторону лекаря.
– Раон… префект…
– Можно просто – Раон.
– Раон, я благодарен вам за вашу щедрость, но я не могу взять эти деньги. Я не имею больше права зарабатывать лекарским делом.
– Тогда возьмите в подарок, – не растерялся Раон и, видя, что Гольбрейн по-прежнему сомневается, добавил: – От чистого сердца. Не отказывайтесь.
Лекарь замялся, но потом все же сгреб монеты и пересыпал их в поясной кошель.
Раон отделил от общей кучки еще три монеты, задумался, постукивая пальцами по столешнице, и добавил еще два золотых. Остальные деньги разделил на две части. Одну убрал к себе, а вторую передал Миклосу с наказом разделить между солдатами. Также он вручил сержанту отложенные пять золотых, попросив передать их трактирщику. Конечно, трактирщику он мог вообще ничего не платить – по правилам все расходы ложились на плечи нападавшей стороны, – но решил не ссориться с владельцем трактира – неизвестно, как долго им придется задержаться в городе.
– Сотник, – послышался от дверей голос одного из солдат. Получив урок трисского гостеприимства, фароссцы сделали из него правильный вывод и выставили у трактира караул. – Стража городская явилась.
– Центурион, – решил по примеру Раона щегольнуть своей образованностью сэр Густав. – Центурион, а не сотник, солдат.
– Так точно, центурион, – вытянулся во фрунт боец.
Переглянувшись, командиры встали из-за стола и вышли на улицу.
Возле трактира отряд городской стражи препирался с несколькими фароссцами, вставшими у них на пути. Сколько ни ярился полусотник стражи, взбешенный тем, что, получив сообщение о массовых беспорядках, вынужден был лично тащиться в какой-то трактир, вместо спокойного дежурства в здании кордегардии[5], но подчиненные Раона вовсе не собирались уступать. Раздухарившиеся бойцы, и с той и с другой стороны, принялись хвататься за рукояти мечей. Недалеко было до кровопролития, но тут как раз объявились командиры отряда, и возглавлявший фароссцев ветеран со вздохом облегчения подал солдатам знак пропустить начальство.
– Что вы тут устроили?! – напустился полусотник стражи на выдвинувшихся вперед предводителей отряда. – Вы что себе позволяете?! Я требую выдать для разбирательства виновников нападения на добропорядочных жителей города! Грязные наемники, думаете, вам это с рук сойдет?! Не-е-ет… отвечать будете по всей строгости закона!
Сбившись по привычке в плотный строй, фароссцы зароптали, но стоило Раону на них покоситься – замолчали.
Полусотник стражи продолжал сыпать ругательствами вперемешку с угрозами, не давая фароссцам и слова вставить в свое оправдание. Впрочем, Раон и не собирался оправдываться, так же как и покорно выслушивать оскорбления. Он знал, как нужно правильно действовать в подобных ситуациях.
– Молчать! Имя? Звание?
Резкий, начальственный окрик заставил большинство стражников подпрыгнуть на месте от неожиданности, а сбившийся полусотник вытянулся в струнку и отрапортовал:
– Тирольд, полусотник городской стражи.
– А я – Раон. Префект лагеря первого фаросского легиона.
Полусотник вздрогнул. Звание фаросского командира было ему непонятно, но по уверенному виду Раона и демонстрируемой тем непоколебимой уверенности в праве повелевать Тирольд сделал вывод, что его собеседник имеет в фаросской армии высокий чин. Тем не менее уступать он не собирался. Что с того, что этот префект лагеря – язык можно сломать, пока выговоришь! – не последний человек в Фаросском герцогстве? Сейчас-то он не у себя дома – нечего свои порядки устанавливать! Но и раздувать конфликт полусотник не решился. В случае чего начальство по головке не погладит. Удержался от дальнейших оскорблений.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
