У меня нет жилища. Бродягой веселым гуляю по миру я. Когда ж наконец успокоюсь навеки В пыли твоей улицы?
Старуха что-то подозревает. Ее лицо постоянно напряжено, выдаются сухожилия на шее. Она не отвечает на мои вопросы и впадает в молчаливую ярость. Может швырнуть фаршированные рисом перцы в мою сторону. Вялость, владевшая моим сознанием всю прошлую неделю, покинула меня. Я оставила еду на тарелке и вернулась в комнату, закрыв за собой дверь. Сидела на стуле у кровати. В комнате темно, хоть глаз коли. Не отбрасывая даже тени, я лишь сосуд, созданный руками Хамзы. Слез нет. Опасность подстерегает меня на каждом шагу.
Наконец слышу голос Хамзы за дверью. Хозяйка возится с замком. Хамза вошел в комнату и положил на полку тюрбан. Старуха говорит:
— Мой сын пропал. — Она стоит, прислонившись спиной к двери, теребя красными руками фартук. — Перестал ходить на работу. — У нее слабый, усталый голос человека, потерявшего надежду. Она приводит в порядок воспоминания, чтобы не потерять будущее. — За пятнадцать лет он не пропустил ни одного дня. На моего сына всегда можно было положиться.
Хамза садится на диван.
— Шимшек мертв, — наконец говорит он.
Сначала она никак не реагирует на его слова.
— Что случилось? — спрашиваю я.
Он устало пожимает плечами.
Старуха начинает трястись. Она не издает ни звука, слезы не выступают из ее глаз. Я плачу вместо нее. Хочу обнять ее, но при моем прикосновении она сопротивляется, из хрупкого горла с обвисшей кожей раздается хриплый крик.
Хамза встает и держит руками ее худые плечи.
— Мадам Девора, успокойтесь. Пожалуйста. Прошу вас.
Мадам Девора. Я впервые слышу ее имя. Она смотрит на меня из-за плеч кузена своими красными глазами.
— Будь проклята!
Я отвожу взгляд. Тяжело сознавать, что я стала причиной такого непоправимого несчастья. Меня обуревают ужасные чувства. Мысли путаются, страшные воспоминания обрушиваются на меня. Следует ли действовать или стоит еще подождать? Что же делать? Что предпринять в данный момент? До меня постепенно доходит, что я не только выпала из общества и своего времени, но что и назад-то у меня пути нет. Я вижу лишь тень, брошенную мною на всю семью.
Старуха хватает Хамзу за руку и плюет на пол.
— Убери ее отсюда, — говорит она, указывая на меня.
— Я буду делать то, что считаю нужным, — отвечает он. — Отпусти меня.
Я иду в свою комнату, достаю ферадж и чадру и кладу их на диван. Больше у меня ничего нет. Хамза стоит у открытого окна и выглядывает сквозь шторы.
— Я разговаривал с твоим дядей, — обращается он ко мне, не отрывая глаз от улицы. — Он сказал, что тебе надо возвращаться в Шамейри.
Он поворачивается и впервые смотрит мне прямо в глаза. Тень ложится на его лицо. Рукава его рубашки порваны.
Я прикасаюсь к его руке:
— Ты выглядишь усталым, Хамза. Тебе нужно отдохнуть.
Мы слышим голос за дверью. Мужчина говорит с теми же интонациями, что и старуха.
— Мадам, нам нужно поговорить с вами. Очень срочно.
Сосед? Я чувствую, как напрягается Хамза. Он походит на зверя, который ищет пути к отступлению.
Голос звучит тихо, однако в воображении я уже вижу соседей, прильнувших к дверям и жадно ловящих каждое слово. Старуха сидит на диване в дальнем углу комнаты. Я подхожу к двери и прикладываю к ней ухо. Слышу дыхание человека по ту сторону. Дергаю задвижку, но Хамза подлетает ко мне и хватает за руку. Он тащит меня назад, и в этот миг раздается треск. Дверь подается вперед, засов слетает, и в комнату врываются двое мужчин. Один небольшого роста и плотный, другой худой и подвижный. Именно к первому я сразу же прониклась недоверием. Так люди инстинктивно шарахаются от змей, даже еще не поняв, что перед ними. Хамза хватает меня сзади за талию и тянет к окну. Ничего толком не понимая, я сопротивляюсь, вырываюсь из его рук, и он наконец, выругавшись, отпускает меня. В окне вспыхивает белый свет. Высокий человек бросается через всю комнату и хватает меня.
— Он там. — Он указывает на окно, и коротышка устремляется вниз по лестнице со скоростью, которую трудно представить при его весе. — С вами все в порядке? — Высокий ведет меня к дивану. — Садитесь, пожалуйста. Не волнуйтесь. Теперь вы в безопасности.
Я киваю, вся дрожа.
Он подходит к старухе и садится на корточки возле нее.
— Вы пришли рассказать о моем сыне? — спрашивает она чуть слышно.
— Что с вашим сыном?
Она не отвечает, и человек вопросительно смотрит на меня.
— Сын мадам Деворы умер, — объясняю я.
Какое-то время он смотрит на меня своими зелеными глазами, как бы определяя, кто я такая.
