— Ну конечно, мы купим тебе собаку, только скажи, когда…
— Мне пора, мам. Я тебя люблю».
Щелк.
Берни поглядел на Синтию, потом на меня. Он стоял, совершенно не шевелясь, я прямо шкурой чувствовал его неподвижность. Партнер о чем-то напряженно думал; о чем — понятия не имею. Меня самого мучила мысль: неужели уши разного цвета — это непременно плохо?
Берни подошел к телефону, нажал кнопку, затем другую. Застрекотали забавные звуки человеческой речи в ускоренном темпе, затем скорость замедлилась, и я опять услышал: «Большого смешного пса, примерно такого, как я видела на днях, у него еще уши разного цвета. Можно мне хотя бы надеяться, что ты разрешишь?»
— Мы никогда не запрещали ей заводить собаку, если вы об этом… — растерянно проговорила Синтия.
— Нет, не об этом, — сказал Берни.
Синтия его словно бы не слышала:
— Она попросила купить ей попугая, и я сразу же согласилась.
Вы допустили серьезную ошибку, мадам.
Капитан Кранч расправил крылья на манер графа Дракулы и прокаркал:
— Двойную порцию!
— Вы считаете, собака могла бы послужить заменой, да? То есть утешительным призом после развода родителей?
Я не совсем точно уловил мысль Синтии, но фраза «утешительный приз» показалась мне оскорбительной. И еще: «смешной пес». Почему смешной?
— Я совсем не имел этого в виду, — сказал Берни. Его лицо приобрело обычный цвет, он более-менее пришел в норму. Вот и хорошо, а то я уже начал тревожиться.
— Тогда объясните.
— Ваша дочь — очень умная девушка.
— Да, — кивнула Синтия, — но какое отношение это имеет к звонку?
Берни некоторое время молчал, храня непроницаемое выражение.
— Она ведь говорит правду? — не дождавшись ответа, спросила Синтия.
— Насчет чего?
— Насчет того, что скоро вернется домой? Вы верите в это? Сержант Торрес верит.
— Он тоже прослушивал запись?
— Да, сержант приходил пару часов назад. Он считает, что Мэдди не обманывает.
Берни кивнул. Синтия, вероятно, сочла это знаком согласия, но я-то знал: этот короткий кивок — часть мастерского умения Берни общаться с людьми, он может означать что угодно.
— Вот и славно, — обрадовалась Синтия. — А иначе зачем бы она стала звонить? Мэдди не хочет, чтобы я беспокоилась, хотя я все равно сама не своя от волнений. — Ее глаза наполнились влагой, слезы перелились через край и потекли по щекам.
— Гм… — смущенно произнес Берни и похлопал себя по карманам — интересно, что он там собирался найти?
Синтия торопливо вышла из кухни. Берни обернулся ко мне:
— Ты видел Мэдисон, верно, дружище? В одиночку раскрыл дело, а я и не подозревал.
Я завилял хвостом. А что еще мне оставалось? Постойте. Дело-то я не раскрыл, нет, не раскрыл, потому что девушка до сих пор не дома. Стало быть, наоборот, я все испортил? Мой хвост замер.
— Отличная работа, старик, — сказал Берни. — Просто отличная. Только что это ты замышляешь? Оставь бедную птичку в покое.
Вот черт! Как прикажете понимать эти слова? Ну да, расстояние между мной и клеткой чуточку сократилось, мерзкая птица уже практически находилась в пределах досягаемости — конечно, если бы я вдруг решил что-нибудь такое сделать, а я вовсе и не собирался, клянусь. Надо оно мне!
— Чет!
Я бочком отошел от стола и уселся спиной к попугаю. Синтия вернулась на кухню, промокая глаза платком.
— Прошу прощения.
— Вам не за что извиняться, — сказал Берни. — Полагаю, Дэймон знает о звонке?
— Разумеется, я сразу ему сообщила.
— И он приехал прослушать пленку?
— Нет. Я пересказала ему разговор с Мэдди. У нас не слишком гладкие отношения даже для бывших супругов, но в этой сфере мы полностью доверяем друг другу.
— В какой именно сфере?
— В том, что касается Мэдди и ее благополучия. Дочь — лучшее из всего, что мы оба создали в жизни. Бездетным людям этого не понять. Простите, я забыла, у вас есть дети?
Выражение лица Берни опять стало жестким. Что, Синтия слегка испугалась? Иногда таким образом мой напарник производит суровое впечатление на клиентов.
— У вас… ммм… кажется, порез, — сказала Синтия.
— Тупая бритва. — Берни стер кровь рукавом.
Тупая бритва? Вообще-то моему партнеру часто случается порезаться во время бритья, но порез на лбу — это что-то новенькое. Видать, он специально не распространяется о наших приключениях на горной дороге в Сьерра-Верде. А почему? Кто его знает. Я на полшажка придвинулся к клетке. Капитан Кранч нервно заерзал на жердочке.
— Я бы хотел восстановить хронологию, — сказал Берни.
— В каком смысле?
— Первое: точное время звонка Мэдисон; второе: во сколько вы позвонили Дэймону; третье: во сколько вы позвонили мне; четвертое: когда Дэймон сообщил вам о моей предположительной гибели.
Охо-хо. В те моменты (вот как сейчас), когда Берни оперирует числами, будто выдает короткие очереди из автомата, я совершенно не могу сосредоточиться. Синтия что-то ответила, он задал еще кучу вопросов, на этот раз загибая пальцы. Слова слились в монотонный гул, отчасти даже приятный. Выяснилось, что я потихоньку подкрадываюсь к Капитану Кранчу и уже близок к территории, в пределах которой можно опрокинуть клетку. Н-да, кухонная стойка у Синтии расположена высоковато. Если мне удастся…
— Отвали! — проскрипел Капитан Кранч, вытянув шею и опять по-дракульи расправляя крылья.
Отвали? Я думал, он умеет каркать только «двойную порцию», «зажги мой огонь» и «Мэдисон круче всех». Надо же, «отвали». Возмутительно. Сейчас я ему…
— Чет!
Я состроил невинную мину — непростая штука, учитывая, что одна лапа уже оперлась на стойку. Пришлось незаметно ее опустить. Берни потрепал меня по холке; по крайней мере я так думал, пока не сообразил, что он крепко держит меня за ошейник.
— И последнее, — проговорил он. — С чего Дэймон взял, будто я погиб в автокатастрофе?
— Вроде бы слышал от кого-то.
— От кого же?
— Он не сказал.
— Сделайте мне маленькое одолжение, — попросил Берни. — Пусть ваш бывший муж и дальше считает, что это так.
— Поздно, — вздохнула Синтия. — Я уже сообщила ему, что вы живы. Наверное, не надо было?
— Ничего страшного.
— А почему вы не хотите, чтобы Дэймон знал правду? Что происходит?
— Объясню позже, — сказал Берни. — Нам пора.
— Не понимаю… — недоуменно проговорила Синтия.