Книга Ночной клуб на Лысой горе - Дарья Донцова

Собачкин позвонил в полдень и, забыв поздороваться, спросил:

— Можешь приехать?

— Конечно, — обрадовалась я. — Что-то нашли?

— Ждем, — коротко сказал Сеня.

Я схватила сумку, приготовленный совок, спустилась вниз и, протягивая пластиковую лопаточку Ирке, попросила:

— Если Мафи…

— Знаю, знаю, — не дала мне договорить домработница, показывая на пару разноцветных совочков, лежащих на консоли. — Сначала Маша, потом Феликс мне их вручили и указание дали, теперь вот и вы. Ну почему именно мне досталась роль ковыряльщика дерьма?

— Во-первых, все уехали на работу, а во-вторых, назови то, что предстоит делать, иначе, — посоветовала я. — Скажи лучше так: «Сегодня я являюсь охотницей за золотом с бриллиантами».

— Как ни обзови, суть одна, — вздохнула Ирка.

— Может, Мафи дождется моего возвращения, — попыталась я утешить помощницу.

— Ага, как же, дождется она, — запричитала Ирина, — вечно мне не везет.

— Давай поступим так: ты не будешь ничего искать, — решила я. — Просто поставь около места, где Мафуша совершит свои делишки, опознавательный знак. Вернусь домой и сама произведу раскопки.

— Роскошная идея! — заорала Ира. — Именно так я и поступлю. Никогда еще не искала в собачьем дерьме ювелирку, но уверена: копание в какашках по вкусу мне не придется.

Я взяла ключи и поспешила к машине. «Копание в какашках мне по вкусу не придется». Фраза звучит странно. Меня тоже нельзя назвать профессионалом в искусстве изучения собачьего гуано, но, похоже, именно мне и придется им стать.

До дома Собачкина я добралась быстро и потребовала от Сени:

— Рассказывай. Что нашли?

— Вернее, не нашли, — поправил Кузя. — Боргезе никогда не приобретал работ Змея. Я ответил на все вопросы коллекционера, получил от него разрешение на посещение музея, изучил план и написал послание: «Хочу полюбоваться на инсталляции Федора Касьянова, но не нашел их». Мне живо прилетел ответ: «Извините, об этом художнике мы впервые слышим».

— Ну и что? — спросила я. — Многие знаменитости врут, что их произведения имеют бешеный успех за границей. Им кажется, что популярность в России никого не интересует, а вот примкнуть к сонму звезд в Европе и Америке круче некуда. Помню, как один весьма популярный писатель сообщил журналистам: «Один из моих романов вот-вот экранизируют в Голливуде. Договор уже подписан». Время шло, много лет пробежало, а премьеры мы так и не дождались.

— Знаю, о каком литераторе идет речь, — ухмыльнулся Сеня. — Но, понимаешь, он активно издается в России, по тиражам почти как Смолякова. Он хорошо обеспечен и легко может объяснить, откуда у него дом в Подмосковье, квартира на Патриарших, «Порше» и прочие блага. А теперь изучим состояние Змея. Он имеет особняк в тысячу квадратных метров, апартаменты в центре Москвы, новенький «Бентли», и, если посмотреть на фото многочисленных тусовок, где красавец веселится, одевается Федор в лучших бутиках. Я залез в его счета. Мужик не стеснен в средствах. Кстати, налоги платит исправно. Но! Источником дохода он указывает суммы, вырученные от продаж инсталляций западным коллекционерам: Фридриху Шторму, Аделаиде Монж, Эрику Боргезе. Цифры большие, но меньше тех, которые упоминает пресса. В России Змей ничего не продает, его творчество здесь ни один музей или собиратель ни разу не приобрел.

— И что? — не поняла я.

— Повторяю: Боргезе Касьянова не закупает, — напомнил Кузя. — Монж и Шторм со мной общаться отказались, прислали почти одинаковые ответы: «Коллекция является частным владением, содержание ее не разглашается». Боргезе единственный, у кого не просто собрание произведений искусства, а музей, но он, как ты уже знаешь, более чем придирчив в выборе посетителей, просто так к нему не попасть.

— Значит, по поводу Боргезе Федор наврал, а есть ли его инсталляции у Монжа и Шторма, узнать невозможно, — подвела я итог.

Кузя задрал подбородок.

— Простой человек никогда не узнает, что за рубежом ничего сотворенного Федором нет. В налоговые органы он подает идеально составленные документы. По бумагам деньги ему переводит один швейцарский банк. Но! Касьянов часто летает за границу и, возможно, сам себе все бабки и отправляет. Или у него есть хакер, способный на разные фортели. Налоговая копаться не станет, раз ей вовремя мзда капает, но я узнал точно: инсталляций Змея нигде за кордоном нет.

— Как тебе удалось это выяснить? — изумилась я.

Хакер прищурил один глаз.

— На самом деле желаешь узнать весь объем информации, что я перелопатил? Или удовлетворишься известием о том, что никто из коллекционеров понятия не имеет о Змее?

— Федор делает все возможное и невозможное, чтобы о нем писали газеты и кричали из телевизора, — снова вступил в разговор Сеня. — Конечно, он понимает, что у налоговой возникнет вопрос, откуда у него деньги. И вот его ответ: бабки текут с Запада. А оказывается, Касьянов никому ни дома, ни за его воротами не нужен. Он дутая фигура, скандалист, светский персонаж, специализирующийся на эпатажных выходках, ловко смог внушить всем, что он гений, признанный во всем мире. А в реальности же мужик — пустышка.

— Но есть же у него дом, квартира, машина, — перечислила я. — Они-то существуют?

— Да, — подтвердил Кузя, — находятся в собственности «великого художника».

Я подпрыгнула на стуле.

— Откуда же у него деньги?

Кузя крякнул.

— Ты не любишь читать с экрана, поэтому я сделал распечатку. Изучай.

Я взяла пачку листов и погрузилась в чтение. Процесс занял около двух часов.

— Ну как? — поинтересовался Кузя, когда я наконец оторвалась от текста.

— С ума сойти… — прошептала я.

— Значит, клиент доволен, — отметил Собачкин.

— Клиент просто не верит тому, что прочитал, — ошарашенно покачала я головой. — Мне надо срочно… прямо сейчас…

Я вытащила из кармана телефон и быстро ткнула пальцем в нужный контакт.

— Занят, — буркнул Дегтярев.

— Я знаю, кто убил Веронику Балабанову и Александру! — закричала я.

Полковник издал смешок.

— Да ну?