В самом начале нашего сотрудничества мы ездили с ним в Хьюстон, где в роскошном конференц-зале на вершине огромного небоскреба встречались с руководителями нефтедобывающих компаний. Джон пытался убедить их профинансировать разработку управляемого роботом угледобывающего комбайна. Мы никогда не занимались ничем, что хотя бы отдаленно походило на такого робота, но Джон в деталях рассказал бизнесменам, чего можно добиться с помощью такой машины. Он показал им фильм, снятый нашими студентами, о том, как робот кладет кирпичную стенку. Музыкальным фоном послужила мелодия Скотта Джоплина Entertainer («Артист эстрады») из фильма «Афера», в котором двое ловких пройдох (их играют Пол Ньюман и Роберт Редфорд) вытягивают из криминального авторитета кучу денег. Находясь в том роскошном зале, я вдруг понял, что Джон не замечает сходства между своими завлекательными предложениями и сюжетом фильма. Никаких денег нам тогда не дали. Я и сейчас уверен в том, что нефтяники тоже усмотрели иронию в той встрече и от души посмеялись, когда мы ушли.
Первая моя реакция на звонок Термана была в лучшем случае нейтральной. Поначалу я считал, что эта новая возможность отвлечет меня от главной темы моих исследований. Однако оказалось, что я смог внести свое видение в то, что делал Джон. А работа в сфере робототехники, в свою очередь, расширила мой кругозор в той области, которой я непосредственно занимался: в кинематике.
Другой судьбоносный телефонный звонок поступил от моего друга Майка Рабинса, профессора Техасского университета A&M. Он спросил, не хочу ли я организовать летний семинар по креативности. Я сразу ответил «Никогда», но, повесив трубку, понял, что это было бы хорошей возможностью для моего друга Рольфа Фэйста укрепить свой авторитет и получить повышение. Закончилось все тем, что мы вели эти семинары в течение 10 лет. Это предложение, неохотно принятое по расчету, который не оправдался (Рольф так и не подал заявление на повышение по работе), оказало на меня огромное влияние. Преподавательские методики и преподавание на основе практики прочно вошли в мою жизнь в качестве важной составляющей и дали мне базу для активного взаимодействия с коллегами по всему миру.
Эти две большие перемены в моей жизни произошли в результате двух звонков, которых я совсем не ожидал. Оглядываясь назад, я вижу, что не представлял себе всю важность этих будущих перемен. Каждая тогда казалась вполне обычным событием. Не было вымученных решений, выстраивания долговременных жизненных планов. Только ровное течение моей жизни. Я не искал этих перемен и, возможно, и без них прожил бы насыщенную и богатую событиями жизнь. К счастью, они принесли мне большое удовлетворение.
Глядя в прошлое и размышляя о тех звонках, я понимаю сегодня, что мог тогда легко ответить и отказом и упустить две из самых важных возможностей в моей профессиональной жизни. Жизнь полна совпадений и благоприятных случаев, и заранее никогда нельзя знать, по какому пути пойти или каким шансом воспользоваться. Мне очень повезло, что я сказал «да» открывшимся тогда возможностям.
Благословенная работа
Уже много написано об автоматизации производства и замене человека машиной. Есть два распространенных оправдания для механизации работ, когда-то полностью выполнявшихся человеком. Одно состоит в том, что рабочие операции часто утомительны и опасны, поэтому, мол, лучше, если их будут выполнять машины для блага самих же рабочих. Другое – рабочие дороги и ненадежны, поэтому машины, заменив их, могут сэкономить предпринимателям деньги и по крайней мере сохранить, если не улучшить, качество продуктов.
Эти идеи появились на свет в результате широкого распространения в мире категории работников, которых называют «голубыми воротничками». Но сегодня они мало что дают для понимания таких явлений, как компьютерная революция, и гигантских изменений, которые произошли в составе рабочей силы в результате замены машинами огромной армии хорошо подготовленных и образованных технических работников. Мода на все большую автоматизацию производств выводит на первый план вопрос о том, что мы понимаем под словом «работа».
Еще с ранних дней великой Промышленной революции писатели в каком-то смысле предвидели возникновение нынешней ситуации. Одним из самых пророческих в этом плане стал роман-антиутопия Курта Воннегута «Механическое пианино»[31], написанный сразу же после Второй мировой войны. Воннегут описывает Америку будущего, в которой большинство людей либо безработные, либо заняты на ненавистных и чуждых им работах, либо служат в распадающейся армии, либо реализуют бессмысленные инфраструктурные проекты{34}. Они живут по ту сторону реки (но это может быть и противоположная сторона дороги или шоссе) от места, населенного небольшой группой образованной элиты, которая управляет экономикой. В этом обществе основную работу выполняют машины, а большинство населения занято трудом, который не приносит никакого удовлетворения.
Более точное понимание перемен, которые приносит в общество развитие современных технологий, можно найти в классическом труде Генри Бравермана «Труд и монополистический капитал». Он особо выделяет тезис о том, что работа, дающая человеку возможность самовыражения, удовлетворяет его внутренние потребности. Автор прослеживает корни современной тенденции к тому, чтобы лишить саму работу и работников необходимости применять специальные навыки. По терминологии Бравермана, машины, которые расширяют способности и возможности человека, называются жизнеобеспечивающими. Те же механизмы, которые обесценивают навыки работников и их труд, называются жизнеразрушающими{35}.
Но самым активным сторонником необходимости правильно определить роль машин в обществе был, пожалуй, Махатма Ганди. Когда его спросили, выступает ли он против машин, он ответил: «Как я могу выступать против них, если даже наше тело является одной из тончайших машин? Крутящееся колесо – это машина, даже маленькая палочка для зубов и то машина. Я выступаю не против машин как таковых, а против машиномании. Помешательства на том, что некоторые называют трудосберегающими машинами. Сильные мира сего доходят в этом “трудосбережении” до того, что тысячи людей остаются без работы и уходят на улицу умирать от голода. Я хочу, чтобы время и труд сберегались не у маленькой группы людей, а у всего человечества. Сегодня машины всего лишь помогают немногим ездить на спинах миллионов людей»{36}.
