Вообще-то Никодеев спортом не увлекался, у него были совсем другие жизненные интересы и приоритеты. Но теперь, оказавшись облаченным в спортивный костюм в зале, арендованном за немалую сумму, он решил немного позаниматься. Взгромоздившись на велотренажер, Никодеев принялся крутить педали, когда в помещение вошли те, кого он ждал.
Оказалось, что Горелый носил свою кличку недаром: кисти его рук и часть лысого черепа были покрыты давними ожогами. Когда-то давно он попал в страшный пожар, из которого едва спасся. Говорили, что с тех пор его не берут ни пули, ни ножи. Так ли это, Никодеев не знал, но от Горелого исходила какая-то особая сила, внушавшая уважение с первого взгляда. Киллер с веселой кличкой Бумбараш вовсе не был похож на свой киношный прототип. Не было у него ни светлых волос, ни задора, ни голубых глаз. Напротив, Бумбараш был поджарым и темным, как горелая спичка, с маленькими проницательными глазами, безжалостными, как сверло стоматолога.
Заметив эту парочку, Никодеев не стал слезать с тренажера, а продолжил свое занятие.
Горелый приблизился и кивнул в знак приветствия. Бумбараш с любопытством осматривал зал.
– Здесь все чисто, – успокоил Никодеев, медленно крутя педали. – Зал я арендовал у надежных людей.
– Тогда обсудим дело, – бесстрастно произнес Горелый.
– Ваш аванс и точный адрес там. – Никодеев кивнул на спортивную сумку, лежащую на полу. – Вы должны поехать в деревню Сосновка и вынудить некую Алену Колесникову вызвать к ней любовника, Андрея Лунева. Потом ликвидировать обоих и тех, кто будет с ними. – Никодеев перешел на более быстрый темп, отчего штаны стали медленно оголять бледный зад.
Горелый неспешно подошел к сумке и, подняв с пола, открыл. Посчитав наличные, он посмотрел на фотографии, находившиеся здесь же.
– Ты ничего не напутал, губернатор? – спросил он, бегло посмотрев на фотографии. – Здесь ребенок и женщины.
– Все включено в общую цену, – произнес губернатор, прекратив вращать педали. – Алена Колесникова, ее жених, ее мать и приблудная детдомовская девчонка.
Взгляд Бумбараша привлекли разноцветные гантели на металлической пирамидке. Он приблизился и взял пятикилограммовую гантель.
– Западло женщин и детей мочить, губернатор, – сказал Бумбараш, качая гантель в руке. – Я не готов подписаться…
– Вам не все равно, за что свои бабки получать? – Губернатор вытер взмокший лоб рукавом костюма. – Я же не за «спасибо» помочь прошу.
– Нам не все равно, за что бабки получать, – спокойно ответил Горелый. – Мы же не политики.
Бумбараш усмехнулся и, шумно выдохнув, взялся за штангу.
– Я готов удвоить гонорар… – Никодеев слез с велотренажера и подтянул штаны. – Сколько вы хотите?
– Не знаю даже… – Горелый снова принялся рассматривать фотографии. – О! А ведь это наш знакомый фраерок!
Он смотрел на портрет Лунева.
– Покажи! – Оставив штангу, Бумбараш подошел к напарнику и посмотрел на фото, которое тот держал в руке. – Так это ж тот хмырь, который сидел в погребе, когда мы с бизнесменшей и ее гавриками разбирались!
– И что с ним? – с надеждой в голосе спросил Никодеев.
– Да ничего. – Горелый пожал плечами и засунул фотографии обратно в сумку. – Нам за него не башляли.
– Теперь башляю, – сказал Никодеев, всматриваясь в лица киллеров. – Так что, по рукам?
– Ладно, – согласился Бумбараш, зевая широко открытым ртом. – За них двойной гонорар.
– Хорошо, – кивнул Никодеев.
Не прощаясь, бандиты покинули тренажерный зал. Оставшись один, Никодеев отправился в душ.
Стоя под струями воды с закрытыми глазами, он видел себя молодым в тот далекий день, когда попал под дождь с Натальей. Упершись ладонью в стену душевой, он улыбался, вспоминая, как они весело смеялись, о чем-то говорили, радовались жизни. Никодеев думал, что тогда все могло пойти по-другому, но Бог распорядился его жизнью иначе. Ведь что он может, простой смертный, если есть на что-то воля Божья? Как щепке противиться океану? Никодеев решил, что пройдет через все посланные ему испытания, не свернув с выбранного пути, чего бы это ему ни стоило.
* * *
Алена с самого утра не находила себе места. Ей казалось, что в ее сердце попала заноза, которая не даст покоя, пока она не вытащит ее. Какая-то смутная тревога, необъяснимый страх мучили ее душу. Наконец, не выдержав, Алена взяла в машине ноутбук и написала: «Здравствуй, Андрей». После этих слов ее пальцы так и застыли над клавиатурой. Оставив ноутбук в спящем режиме, она решила пока не заканчивать письмо и не отправлять его Луневу. Что написать ему? Что ей страшно, тревожно и одиноко? Что у нее душа не на месте? Но разве это поднимет настроение любимому человеку? Придаст ему сил и бодрости? Нет? Тогда лучше не расстраивать его понапрасну, а то ему станет так же тяжело и неуютно, как Алене.
Зато ее мать, напротив, все утро что-то напевала себе под нос. Даже ее осанка и походка преобразились, словно она сбросила лет десять. Ее глаза блестели, как драгоценные камни. Ее переполняла радость оттого, что сам губернатор обещал ей лично во всем разобраться и наказать преступников.
Алена чистила картошку, чтобы сварить борщ, но сегодня у нее все валилось из рук, да еще и палец поранила ножом. Наталья Степановна растапливала печь, и у нее, напротив, дело спорилось. Все ей давалось легче и быстрей, чем обычно, словно у нее появились крылья. Занимаясь хозяйством, она мечтала о том, как Саша подарит Алене машину. Ведь теперь у него появилась дочь. А может, и квартиру подарит, чтобы замолить грехи прошлого.
«Хотя Саша и большой человек теперь, – думала Наталья Степановна, хитро улыбаясь, – но его теперь потянет сюда, на родину. Станет приезжать ко мне в гости, рыбачить, грибы собирать… Дай бог, не такая одинокая старость у меня будет».
С этими мыслями Наталья Степановна не расставалась до самого обеда. Беспокойство Алены не исчезло, но как будто застыло под коркой льда. Работа помогала ей отвлечься, поэтому она работала не покладая рук: убирала, стирала, мыла и готовила. Насте она позволила немного насладиться безмятежной жизнью, поиграть с ее старыми куклами и посмотреть мультфильмы по телевизору.
К обеду от имени Никодеева к ним заявились двое парней, представившихся сотрудниками службы безопасности, присланными, чтобы защищать женщин. Алене они сразу не понравились. Они вовсе не были похожи на спецагентов, хотя бы потому, что, переговариваясь в сторонке, называли друг друга кличками, как принято у бандитов: Горелый и Бумбараш. С ними рядом Алена не чувствовала себя в безопасности и все время была начеку. Она не понимала, откуда у губернатора могут быть такие сотрудники, которые позволяют себе матерные слова в присутствии женщин, сомнительные комплименты и сальные шуточки.
Когда Горелый и Бумбараш стали требовать, чтобы Алена вызвала сюда Лунева, ее подозрения в их недобрых намерениях усилились. Охранники уверяли ее, что позаботятся о Луневе по приказу губернатора. В этот момент Алена поняла, что сильно рискует, находясь с ними в одном доме. Они все больше напоминали ей скорее убийц, чем защитников.
