Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– Я его знаю, но вроде как он из парламента, что ли. Зовут его… Мэр вроде говорила, но я не помню. Какой-то известный деятель науки, меценат. Его благотворительная деятельность и здесь дала свои ростки.
– Не поняла…
– Бесплатное бухло, что на площади разливают, концерт – за его счет. Какая-то сумма средств перечислена в местную больницу… что-то еще для горожан, потому что он живет в Кракове… – с трудом переводил Гарольд.
– Так они не муж и жена? – доверительно качнулась в его сторону Ефросинья, расплываясь в улыбке.
– Кто? – не врубился байкер.
– Этот красавчик и тетка, – пояснила девушка, мотнув головой в сторону сцены.
– Да конечно, нет! Она же мэр!
– И что? По-моему, она женщина, – поджала губы Кактусова.
– Да какая тебе разница, кто они, кому и зачем?
– Я ревную, – обронила вдруг Фрося. И ее боевой дух куда-то испарился, она зарыдала на мощном плече байкера, как часто бывает у пьяных людей, когда стадия возбуждения сменяется резким торможением.
Гарольд растерялся и неуклюже похлопал ее по плечу.
– Да ладно, успокойся. Какое тебе дело до этого красавчика? Где он – и где ты…
Фрося зарыдала еще громче.
– Это моя первая любовь!
Парень совсем перестал что-либо понимать.
– Любовь? Слушай, ты явно перепила. Не надо злоупотреблять этим напитком. Он теплый, сладкий, пьется легко, вот по мозгам дает ого-го. Какая первая любовь? Вспомнила бабушка девичий вечер… Да в твоем возрасте уже столько любовных историй должно было быть! Кстати, разве я – не партия на вечерок? – Красное лицо байкера расплылось в улыбке.
Его слова произвели на Ефросинью отрезвляющее действие. Глаза ее расширились, а зрачки сузились, и она зашипела, как змея:
– А если моя первая любовь оказалась и последней? И не собираюсь я ни в какие гости к вам идти!
В довершение всего Ефросинья что есть силы шмякнула по его голове пластмассовым стаканом с остатками горячительного. Именно эти остатки и потекли по изумленному лицу Гарольда.
– Да ты – ведьма! Совсем ненормальная, что ли? Что творишь?
Парень быстро ретировался от нее, а Ефросинья с большим сожалением посмотрела на смятый стаканчик в руке и снова завопила:
– Влад! Благодетель ты наш! Не откажи в милости! Налей нищим, обворованным бомжам, находящимся под следствием, еще! Будь так любезен, пожалуйста!
Но ее, как и в прошлый раз, никто не услышал.
На сцене возникла какая-то суматоха, и началось совсем другое действо. Владислав с мэршей куда-то подевались, опять-таки вдвоем, что не придало оптимизма Фросе. Она обиженно села на свое место, поджав ноги. Постепенно до нее дошло происходящее на сцене: там из доброго десятка улыбчивых молодых парней выбирали самого главного короля. Конкурсантам задавали какие-то вопросы, они пели и плясали под бурные аплодисменты зрителей, скакали на стульях. Фросю зрелище увлекло.
Наконец король был избран. Им стал молодой и весьма симпатичный парень блондинистой наружности. Его водрузили на трон, накинули мантию и дали ему скипетр. Праздник подошел к своему апофеозу. После этого народ кинулся в пляс, возникла самая настоящая дискотека на огромной рыночной площади. Фрося тоже стала дергаться вместе со всеми в ритме диско, хотя чувствовала, что уже устала. Пора было двигаться домой, то есть к Владиславу, за неимением другой альтернативы.
«Как же мне нехорошо, – думала она. – Руки и ноги просто ватные. Много выпила, наверное… Надеюсь, что я не испорчу влюбленным романтический вечер. Так и тянет Влада к женщинам побогаче и со статусом… Альфонс! Негодяй! Зря я не помяла ему его совершенную физиономию в музее восковых фигур. Тоже мне, знаменитость!» Всю свою усталость Фрося списала на излишне принятое на грудь спиртное. Между тем она и не заметила, что «тряслась» во всеобщей дискотеке почти два часа. Девушка вышла с площади и побрела пешеходной улицей к ее началу, где видела стоянку такси. Дорогу ей преградили желтые ленты, какие она раньше видела в сериалах про полицию, а потом ее взгляд наткнулся на хмурые лица снующих туда-сюда именно работников полиции. Те немногословно и безапелляционным тоном разворачивали редких пешеходов и просили пройти другим путем.
– А что, собственно говоря, случилось? Можно, я «просочусь» по краю? – спросила Фрося. Но в ответ слышала категоричное «нет».
Она развернулась и остановилась в недоумении. Куда же ей идти? И вдруг услышала возглас:
– Фрося, ты? Влад, она здесь!
Девушка оглянулась и сфокусировалась на фигуре полицейского. Вацлав! С обеспокоенным почему-то лицом! Из-за его спины выбежал Владислав – вообще в плачевном виде и не менее плачевном состоянии. Его всего трясло, шейный платок сбился, ворот рубашки был застегнут не на ту пуговицу.
– Фрося! Дорогая, ты жива! Господи, жива! – заключил он ее в объятия и принялся покрывать поцелуями.
У Ефросиньи от таких излишеств даже ноги отнялись. Некоторое время потребовалось ей для того, чтобы собраться с духом и силами, и она даже не сопротивлялась. Затем все-таки отстранилась.
– Да что ж такое тут происходит? Ты разве не со своей мэршей?
– Фрося, о чем ты говоришь? Ничего не понимаю… Я так рад, что ты жива! – снова, как заклинание, повторил он.
– А что со мной могло случиться? Влад, ты чего? Конечно, я жива! – окончательно вырвалась из его пылких объятий Ефросинья.
– Дело в том, – тенью отца Гамлета подошел к ним Вацлав, – что все, кто с тобой сегодня был, мертвы. Люсьен нашли в проулке, недалеко от площади, с проломленным черепом. А в мусорном контейнере обнаружили Василия с пулей в сердце, – пояснил полицейский. – Их видели с тобой, вот мы и решили, что ты тоже… того…
Фрося внимательно посмотрела на Вацлава и еще раз медленно прокрутила все, что он сказал, у себя в голове. А потом ей стало не хватать воздуха, и случилась самая настоящая истерика. Влад снова схватил ее в свои объятия, а полицейский громко выкрикнул:
– Врача!
Глава 21
Ефросинья Евгеньевна Кактусова уже полчаса наблюдала за ползающей по стеклу большой мухой. Ума у той явно не было, а если и был, то совсем недостаточный. Муха билась о стекло просто с маниакальной настойчивостью. Пробовала и сверху и снизу, и возле рамы, но результат оставался один. И вот это бедное насекомое ползало и ползало вроде как по прекрасному синему и высокому небу, а на самом деле всего лишь по стеклу.
«Прямо как в жизни… Думаем, что это одно – светлое и хорошее, а получается совсем другое. Сплошная бутафория!» – подумала Ефросинья, которой нелепая и глупая муха почему-то стала напоминать ее саму.
Девушка находилась в своей комнате, в доме Владислава, и лежала в кровати под уютным, пышным одеялом. С того самого страшного праздника – дня шествия короля – прошли сутки. Почти все время она проспала, так как ей был сделан успокаивающий укол. Дежуривший все это время возле нее по просьбе Владислава врач только недавно уехал, так как дальше принимать успокоительное Фрося отказалась, объяснив, что с ней все в порядке.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
