Ю: ОМЕЛА
– Всё, не могу больше! – Листочки омелы поникли, как плечи истомлённого тяжкой работой невольника.
Правда, омела вкалывала на себя, а не на чужого дядю, так что правильнее было бы сравнить её с упахавшимся на родном поле фермером. Верно и то, что трудовой подвиг омела совершала не по доброй воле. Никогда прежде вечнозелёному кустику не приходилось работать в таком бешеном темпе. А что толку?! Тот, кто пробовал пить через соломинку молочный коктейль, слишком тягучий и вязкий из-за того, что мороженое не успело растаять, в силах понять безнадёжность потуг. Пыхтишь-пыхтишь, тянешь в себя, тянешь, а в рот почти ничего не попадает! Теперь представьте, что пыхтеть приходится денно и нощно, и с тем же мизерным эффектом. А кто её, красу и гордость дуба, обрёк на каторжное существование? Не догадываетесь? Правильно, в-о-о-н он справа, сосед ненавистный! Укрылся древесным отёком своей ветви и жрёт, как не в себя! Кажется, ещё во время прошлой луны был крошечной стрелочкой, а теперь вытянулся копьём. И даже не думает куститься, дубина, знай тянется вперёд! Одно слово, паразит!
Вдруг глянцевые листики нервно затрепетали. Неужели накликала?! К дубу приближался давешний сквернослов. Раскинул в стороны свои верхние отростки, облепил ими ствол, да так и застыл. Не иначе тоже соки из её богатыря тянуть вознамерился! С самого низу, между прочим! Теперь ей вообще ничего не перепадёт! Не смей, ты слышишь?! Чтоб тебя свиньи сожрали!
Появилось новое действующее лицо. Тот самый бездельник, что каждый день таскался под её дерево.
– Локи, я не помешаю?
Ишь ты, вежливый какой! Омела возмущённо передёрнулась. Меня, значит, он не спрашивает! А это мой дуб, между прочим!
Сквернослов медленно обернулся на голос, отлепившись наконец от коры. Хоть на том спасибо! Вечнозелёный шарик прислушался. Эта пара обычно вела крайне занудные беседы, но других развлечений не наблюдалось, а омела после трудов праведных была не прочь развлечься. Вы-то небось тоже не соком единым живёте!
– Ты сам распустил слух о своей неуязвимости?
– Я сообщил только маме, когда она вернулась. Дальше всё вышло само собой. Ты мне поможешь, Локи?
– Назначай время.
– Можно завтра?
– Как пожелаешь.
* * *
Разошлись, и славно, решила омела, ничего не поняв из разговора. Полюбовалась красками заката, затем узким серпиком луны, звёздной россыпью. Внезапно тишину нарушили быстрые шаги. К дубу снова приближался человек, и омелу охватило странное возбуждение. Послышался тихий свист рассекаемого воздуха. Ветку омелы тряхнуло. Кто-то лез на дуб! Неужели местные невежи нашли друида для священного ритуала? Ой, кажется, добрался! Ну, сейчас начнётся… Серп-то у него хоть золотой? Ой-ой-ой! Что ж ты режешь так, изверг?! Где твой золотой серп? Где твоя почтительность?! Где-е-е…
Омела полетела вниз и приземлилась отнюдь не на белоснежную ткань. Святотатство! Срезать её каким-то кинжалом! Швырнуть на землю! А белые быки где?! Жертвенные быки, чьи рога никогда не оскверняли привязью… В этот момент справа ещё что-то глухо шмякнулось. Ну, дела! Сосед-то зачем понадобился?! Этот горе-друид счастье, что ли, от него получить желает? Хотя приятно, что соседушка здесь, внизу. Всё, конец твоей пирушке, паразит!
Глава 8
Сетевая игра: Третий раунд
КОМАНДА
На сей раз сбор команды прошёл без эмоционального надрыва. Правда, Стеклов смотрел на сетевых партнёров, как карп из отдела «живая рыба», и так же смешно шевелил толстыми губами. Особенно Гласса потрясли братья Несруки.
– Ну, чего уставился? – неприязненно спросил Йа. – Хочешь взглядом зажарить? Так я не карлик-рудокоп и не валькирия.
– Зачем ты так? Он же новенький, – вступилась Алька.
– А если новенький, пусть ведёт себя прилично, – поддержал старшего братца Ю. – Ты при первом знакомстве вполглазка на нас поглядывала. А этот пялится, невежа!
Сетевые партнёры взорвались хохотом. Стеклов растерянно переводил взгляд с Лёшки, хлопающего себя по коленям, на утирающую слёзы Альку и нерешительно улыбался неизвестно чему. Но компания ржала так заразительно, что Гласс, сражённый всеобщим весельем, даже не заметил, как сам стал похрюкивать от смеха.
Алька, освобождённая от вахты, за истёкшую неделю значительно посвежела и теперь радовалась, что стала отделять партнёров от их персонажей. Когда закончился пересказ фрагментов, Ю потребовал, чтобы очерёдность распределяли по жребию. Никто не возражал.
– И последние станут первыми! – возгласил Ю, вытягивая свёрнутый в трубочку номер.
Ему, как последнему в предыдущем раунде «Игры», было предоставлено право первым тянуть жребий. Раскрутив трубочку, Ю вздохнул:
– Первыми последние не стали. Спасибо, что опять не остались последними.
Последним оказался Стеклов, первым Йа, вторым Лёшка, затем Ю и предпоследней мадам Добрэн. Алька тянуть жребий отказалась.
Домой Алька и Лёшка возвращались в компании Стеклова.
– Лёх, ну круто! – трещал Гласс. – Я не представлял, что бывают такие игры! Всё как по-настоящему! Только почему мне роль какой-то Бабы-яги досталась? И вообще, что происходит? Я не совсем въехал.
– Позже перескажу содержание предыдущих серий, – пообещал Лёшка, в душе испытывая стыд.
Погремушка заглядывал ему в глаза с преданностью собачонки, которой добрый хозяин почесал брюшко, и разве что хвостом не вилял.
– Аль, а ты почему не играла? – не унимался Гласс. – Лёха сказал, ты режешься в сетевую игру с утра до ночи, за уши не оторвать.
– Неужели так и сказал? – Алька бросила на друга вопросительный взгляд.
Ответственный гений покраснел.
– По причине избыточного благородства Аля свою вахту отдала тебе, – поспешно объяснил он Стеклову. – Сам я, признаться, так не поступил бы, поскольку моё благородство ограничено чувством меры.
– Я же последний! – вдруг охнул Гласс.
– Ну и что? – удивился Лёшка. – Какая разница?
– Большая! Мы послезавтра в Грецию летим!
– Ага. Значит, тебя не будет.
Стеклов чуть не плакал от досады.
– Вернёшься из Греции – доиграешь, – подбодрил Лёшка. – Талисман теперь у Анбоды, значит, и главная роль твоя.
ЙА: ФРИГГ
По голубому небу двигались невесомые облачка. Лёгкий, пахнущий хвоей ветерок ласково пробегал по коже, и это было очень приятно. Потом над Фригг склонилось лицо, полное участия и заботы. Она всматривалась, пытаясь понять, кто это… Лицо было очень красивым, но всё время расплывалось перед глазами…
– Ты жива! Какое счастье! – шевелились прекрасные губы.
Верно, это её альв-хранитель… Фригг собралась сказать, что узнала его, но не успела. Пронзила боль! Словно Тор ударил молотом по затылку, а на ладони вылили кипящую смолу. Царица издала жалобный стон, как ребёнок, которого незаслуженно обидели.
