– Если хочешь вернуться ко мне на работу, милости просим, – предложил мистер Зиглер. – Но должен тебя предупредить: ночных смен у меня нет. Так что работать будешь в установленное время.
– Спасибо, босс. Я ценю ваше великодушие.
– Но если хочешь знать мое мнение, – продолжал мистер Зиглер, – прислушайся к словам Джейн и следуй за своей мечтой. Ты хороший человек, Калеб. У хороших людей тоже бывают тяжелые моменты, когда кажется, что идешь не вперед, а назад. Но они не опускают руки. Они лишь переводят дух и устремляются дальше. Честно говоря, у меня были некоторые подозрения, что мы найдем тебя пьяным и бьющим бутылки. Такое на моей памяти случалось, и не раз. Но ты пришел сюда выпустить пар. Побереги силы, парень. Чем ворочать ящики, лучше направь энергию на свое творчество. – Мистер Зиглер положил ему руку на плечо. – Я никогда об этом не говорил и не стал бы говорить, если бы не твоя «ночная смена». Я мог бы и сейчас умолчать, но просто очень уважаю тебя и Джейн. Так вот, я с детства мечтал стать музыкантом. Играл на саксофоне, и у меня неплохо получалось. На лето я уезжал к отцу в Рим и там целыми днями упражнялся вместе со своим лучшим другом. Нас с ним ничего не интересовало, кроме музыки. Однако моя мать усердно вдалбливала мне в голову: «Нужно найти настоящую работу, чтобы стать уважающим себя человеком». По ее словам, я там стал бы влачить жалкое существование, играя на улицах или в плохоньких оркестрах. Мать усердно капала мне на мозги и в результате своего добилась. И что теперь? Она была бы рада. Я уважающий себя человек, владелец склада. На бортах грузовиков написано мое имя. Но я не задумываясь отдал бы все это за возможность сыграть на фестивале «Каза дель джаз» вместе с лучшим другом моей юности.
Он улыбался, вспоминая далекие дни. Потом осторожно убрал руку с плеча Калеба, пожелав им с Джейн спокойной ночи. Уже возле машины Калеб вдруг обернулся и спросил:
– А что вам мешает?
Мистер Зиглер поднял голову и посмотрел на Калеба:
– Ты о чем?
– Почему бы вам не поехать в Рим и не сыграть вместе с вашим другом?
– Потому что его мать тоже проедала ему плешь насчет настоящей работы. Он бросил музыку и пошел работать в порт Чивитавеккья. Летом… нам едва исполнилось девятнадцать… его раздавило портальным краном.
* * *
Они занимались любовью, но Джейн чувствовала, что Калеб сейчас где-то далеко. Потом он лег на спину и уставился в потолок. Джейн лежала на боку, вглядываясь в лицо Калеба. С самого возвращения домой он не подравнивал бороду, и та успела приобрести неряшливый вид. Волосы тоже успели вырасти и нуждались в стрижке. Но глаза оставались ясными и сверкающими, с изумрудной зеленью радужной оболочки. Казалось, они смотрят в никуда, но видят весь мир.
– Калеб, у тебя не болит спина? – осторожно спросила Джейн.
– А мне надо было вначале натолкать туда газет.
– Куда, малыш? Про какие газеты ты говоришь?
– В картонки, которые я прикрепил к потолку. Если бы внутрь я положил газеты, они бы лучше поглощали звук. Пожалуй, завтра я этим и займусь.
– Калеб, а ты не хочешь со мной поговорить? Ведь тебя что-то гложет.
– Ничего меня не гложет. Просто устал.
– Конечно, дорогой. После работы в таком бешеном темпе. Но я наблюдаю за тобой с твоего возвращения. Ты ходишь из угла в угол по квартире. Болтаешься по улицам. Может, тебя что-то гнетет?
– Ничего меня не гнетет.
– А мне все подсказывает, что это так.
Калеб подхватил с пола джинсы. Надел. Потом прошел из спальни в ванную.
Натянув футболку, Джейн пошла за ним. В раковину лилась вода. Калеб стоял перед зеркалом и разглядывал свое отражение. Джейн со вздохом прислонилась к косяку:
– Калеб, ты ведь знаешь: мне ты можешь рассказывать обо всем.
– Знаю. – Он повернулся к ней. – Но у меня полная мешанина в мыслях. Не о чем рассказывать.
– Если не хочешь, не езжай в Лос-Анджелес.
– И ты не станешь считать меня трусом и лузером?
– Ни в коем случае.
Глаза Калеба были полны безграничной грусти.
– Джейн, я хочу это сделать ради тебя. Я хочу, чтобы мы переехали из этой паршивой квартирки в собственный дом. Желательно с садом. И еще я хочу, чтобы ты оставила свою жуткую работу.
– Калеб, она совсем не жуткая. Я всегда любила ходить, а тут мне за ходьбу еще и платят.
– Ты ведь не просто ходишь. Своей работой ты озлобляешь разных придурков, которые того и гляди плюнут тебе в лицо.
Джейн вошла в ванную и погладила Калеба по щеке:
– Малыш, я вполне довольна своей работой. У нас с тобой прекрасная жизнь. Ты можешь хоть завтра вернуться на склад, а по выходным давать сольные выступления. Все будет как раньше.
– И до каких пор, Джейн? Сколько продлится это «как раньше»? Тем более что «как раньше» уже не получится. Тогда я играл в клубах и на улице и говорил себе, что жду свой звездный час. И он наступил. Я думал, что наступил. А оказалось… полное дерьмо.
– Калеб, это вовсе не дерьмо.
– Да брось лукавить, Джейн. Ты же смотрела последние выпуски. Сегодняшний был отвратительнее прежних. Они все подали так, будто мы с Джордин – любовная парочка. И не только это. Зрители подумают, что один я бы не потянул.
– Так тебя это вздернуло?
– А разве этого мало?
– Калеб, ты прекрасно умеешь петь один, и ты это знаешь. И пока ты после всех конкурсов и шоу возвращаешься домой, ко мне, меня не волнуют никакие уловки Джордин.
Калеб закрыл воду и наклонился над раковиной:
– Мы с Джордин – два независимых исполнителя. У каждого – своя манера. А из нас пытаются сделать пару и заставляют в это верить всех, кто смотрит выпуски… Просто накопилось.
– Пусть шоу – дерьмо, скроенное по голливудским шаблонам. Но деньги настоящие. И контракт тоже настоящий. Твое имя узнает вся Америка. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов. Если ты действительно хочешь, поезжай на финал. Я и все твои друзья здесь – мы будем тебя поддерживать. Но если хочешь оставаться… Оставайся! Только, пожалуйста, прими решение. Реши для себя: или одно, или другое. И перестань мучить себя и меня заодно.
Калеб обнял ее. Джейн прижалась щекой к его голой груди. От него исходило тепло и ощущение безопасности.
– Поедем вместе, – предложил он.
– Калеб, ты же прекрасно знаешь, что я не могу. Я с таким трудом устроилась на работу. И деньги, которые я зарабатываю, для нас сейчас далеко не лишние. – Джейн подняла голову, посмотрела на него. – А давай сделаем так. Если ты пройдешь на заключительное выступление, я возьму несколько дней за свой счет и приеду. Согласен?
По глазам Калеба Джейн видела, как лихорадочно крутятся сейчас в его мозгу все колесики. Потом он слегка кивнул и поцеловал ее в лоб:
