Глава 10И коню понятно
Полис-Плаза, Гавань, Нижние Уровни
В полицейском управлении только и говорили, что о зонде Зи-то. На самом деле это позволяло хоть ненадолго отвлечься от недавних печальных событий. Полиция Нижних Уровней достаточно редко теряла своих офицеров, а сейчас лишилась сразу двоих. Жеребкинс очень тяжело переживал утрату. Особенно горько было думать об Элфи Малой. Одно дело — потерять друга на поле боя, но мысль о том, что друга ложно обвиняют в убийстве, была просто невыносимой. Жеребкинс представить себе не мог, что Элфи Малой останется в памяти волшебного народца как хладнокровная убийца. Капитан Малой была невиновна. Более того, она была удостоена многих наград и заслуживала того, чтобы ее помнили героем.
Включился экран системы связи, Жереб-кинса вызывал из наружного офиса один из технических специалистов. Остроконечные уши эльфа дрожали от волнения.
— Зонд опустился на глубину шестьдесят две мили. Не могу поверить, что люди прошли так далеко.
Жеребкинс тоже не мог в это поверить. Теоретически только через несколько десятилетий люди должны были изобрести лазер, который мог бы пробить земную кору, не спалив половину континента. Что ж, очевидно, Джованни Зито совершил прорыв в науке и изобрел лазер, нисколько не заботясь о том, что думает некий кентавр об умственных способностях людей.
Жеребкинс даже испытывал легкое сожаление от того, что проект Зито придется прикрыть. Сицилиец был одним из немногих ученых, на которых могло надеяться человечество. Его план обуздания энергии внешнего ядра был весьма недурен, но если Зито претворит его в жизнь, люди узнают о существовании волшебного народца, а этого допустить нельзя.
— Внимательно следите за ним, — сказал Жеребкинс, пытаясь изобразить заинтересованность. — Особенно когда зонд пойдет параллельно Е7. Катастрофы опасаться нет причин, но держите ухо востро.
— Есть, сэр. Ах да — капитан Треплоу звонит вам с поверхности по второй линии.
Искра интереса вспыхнула на мгновение в глазах кентавра. Треплоу… Спрайт, который позволил Мульчу Рытвингу угнать полицейский шаттл. Мульч сбежал в тот день, когда погибли его друзья. Совпадение? Возможно. А возможно, и нет.
Жеребкинс открыл канал связи с поверхностью и принял вызов. На экране он увидел только грудь Треплоу.
Кентавр вздохнул.
— Цып! Хватит парить! Я тебя не вижу!
— Извини, — сказал спрайт, опускаясь на пол. — Я здорово распереживался из-за майора Келпа.
— И что ты ждешь от меня, Цып? Крепких объятий и поцелуя? У меня без тебя дел по горло.
Треплоу продолжал хлопать крыльями. Он явно едва удерживался от того, чтобы не взлететь снова.
— У меня для тебя сообщение. От Мульча Рытвинга.
Жеребкинс едва не заржал. Мульчу, несомненно, было что сказать ему.
— Ну так выкладывай. Скажи, что думает обо мне наш друг-сквернослов.
— Только строго между нами, договорились? Я не хочу, чтобы меня отправили в отставку, решив, что я рехнулся.
— Хорошо, Цып, между нами. У каждого есть право отпустить свой рассудок ненадолго погулять. Особенно сегодня.
— На самом деле все достаточно нелепо. Лично я ему сразу же не поверил… — Цып попытался презрительно захихикать.
— Что нелепо? — рявкнул Жеребкинс. — Во что ты не поверил? Говори, Цып, или я вытащу это из тебя силой, прямо по каналу связи.
— Нас никто не слышит?
— Нет! — завизжал кентавр. — Никто. Говори. Передавай сообщение Мульча.
Цып набрал полную грудь воздуха и произнес слова на выдохе:
— Опал вернулась.
Смех Жеребкинса зародился где-то в районе копыт, потом набрал силу как ураган, пока не вырвался из горла.
— Опал вернулась! Кобой вернулась! — заржал кентавр. — Я все понял! Мульч задурил тебе голову, чтобы ты позволил ему угнать шаттл! Он сыграл на твоем страхе, на том, что ты боишься пробуждения Опал, и ты купился. Опал вернулась! Ой, помереть можно…
— Так он сказал, — обиженно произнес Цып. — Не вижу причин так хохотать. Ты плюешься на экран. Знаешь, это просто оскорбительно.
Жеребкинс с трудом подавил смех. Впрочем, не так уж он и развеселился. Скорее, это был нервный смех, в котором прорвались скопившиеся за день эмоции — печаль с легкой примесью разочарования.
— Извини, Цып. Я тебя не виню. Мульчу удавалось обдуривать и более умных спрайтов.
Прошло несколько секунд, прежде чем до Цыпа дошло, что это была злая насмешка.
— Может быть, этот гном говорил правду, — обиженно произнес он. — Может быть, ты ошибаешься. Это вполне возможно. Может быть, Опал Кобой обманула тебя.
Жеребкинс включил еще один экран на стене.
— Нет, Треплоу, невозможно. Опал не могла вернуться, потому что я сейчас смотрю на нее.
Видеосигнал в реальном времени из клиники Аргона подтверждал, что Опал по-прежнему болтается на ремнях в состоянии комы. Пробу ДНК у нее взяли буквально несколько минут назад.
Раздражительность Цыпа мгновенно исчезла.
— Не могу в это поверить, — пробормотал он. — Мульч говорил так убедительно. Я действительно поверил, что Элфи в опасности.
У Жеребкинса задрожал хвост.
— Что? Мульч сказал, что Элфи в опасности? Но Элфи больше нет! Она погибла!
— Да, — угрюмо кивнул Цып. — Должно быть, Мульч накормил меня лошадиным навозом. Не хотел тебя обидеть.
Кентавр лихорадочно размышлял. Ну конечно! Опал сделала бы так, чтобы в смерти Джулиуса обвинили Элфи. Опал, несомненно, подстроила бы подобную пакость… Если бы сейчас не находилась в палате в подвешенном состоянии. ДНК никогда не врет.
Цып постучал по экрану, чтобы привлечь внимание Жеребкинса.
— Послушай, Жеребкинс, не забудь о том, что ты обещал. Строго между нами. Никто не должен знать, что меня одурачил гном. Иначе я до пенсии буду соскабливать мышиное карри с дорожек после хрустъбольных матчей.
Жеребкинс с рассеянным видом закрыл окно связи.
— Да, как скажешь. Между нами. Хорошо.
Опал по-прежнему находится под стражей. В этом нет сомнений. Она не могла совершить побег. Никак не могла. Если бы она была на свободе, зонд представлял бы куда более серьезную угрозу. Но Кобой не могла сбежать. Это невозможно…
Однако Жеребкинсу была присуща некоторая склонность к паранойе, и она не давала ему покоя. Чтобы успокоиться окончательно, он решил провести несколько тестов. На самом деле он должен был получить разрешение, но он не стал этого делать, поскольку не хотел, чтобы кто-нибудь об этом узнал, если он ошибался. Если он окажется прав, никто не станет упрекать его в том, что он на несколько часов занял компьютер.
