Я уже говорил с королевой, и она разделяет мое мнение относительно того, что дети короля должны жить и воспитываться по-королевски, даже если они были рождены от любовницы. Поэтому я осмелился просить у Его Святейшества позволения признать их законными, чтобы в дальнейшем они были защищены в своих правах, – сказав это, Филипп Август велел свите сплотиться вокруг его особы и двинулся в сторону Лувра.
Вслед за королем во дворец направился легат в окружении сопровождающих его воинов и секретарей.
Тем же вечером после роскошного пира, устроенного в честь его отъезда, кардинал де Труа забрал письмо и подарки, предназначенные для вручения папе римскому. Он не мог отрапортовать ему о разговоре с королевой Энгебургой, но зато мог уверить, что мятежный Филипп на этот раз получил по заслугам и наконец-то раскаялся.
Глава 56
Энгебурга: борьба продолжается
Спустя два месяца после смерти Агнесс, отъезда папского легата и заточения в тюрьму Энгебурги папа Иннокентий III написал любезное письмо Филиппу II, в котором признавал брак между королем и покойной Агнесс законным и тем самым узаконивал всех рожденных от этого союза детей.
Получив письмо, Филипп Август велел тут же отправить гонцов во все подвластные ему города и земли с тем, чтобы на всех площадях и заставах неустанно королевские посланцы возвещали народу волю Его Святейшества. Сам же король устроил по этому поводу роскошный пир, на котором раздавались земли и награды.
После окончания торжеств Филипп Август призвал к себе королевских министров, а также представителей церковной власти, перед которыми объявил, что его жена и истинная королева Франции Агнесс фон Меран умерла в результате колдовства бывшей королевы Энгебурги Датской, совершенного той из мести и желания вернуть себе утраченные права. Самым решительным образом Филипп Август потребовал от церковного суда, чтобы было незамедлительно заведено соответствующее дело против «датской ведьмы», и судьи немедленно приступили к дознанию.
Тут же было продиктовано письмо коменданту Этампа, где уведомлялось о начале судебного разбирательства и приказывалось обращаться с Энгебургой с возможной жестокостью – до тех пор пока суд не вынесет своего решения, или королева не согласится на развод, или же от короля не придет письма с приказом смягчить условия ее содержания. То же было приказано и судьям. Им позволили применять в отношении королевы и других участников заговора, сколько бы их ни объявилось и какие бы посты они ни занимали, пристрастные методы ведения допроса.
Отдав всевозможные распоряжения и завершив, таким образом, свои дневные дела, Филипп Август отправился пораньше спать, так как на рассвете собирался продолжить праздник охотой на оленя в королевском лесу.
«Ваше Святейшество, – писала Энгебурга в 1203 году Иннокентию III, – нет никаких сил терпеть гонения, которым подвергает меня мой муж и повелитель Франции. С того момента, как я вышла замуж, в моей жизни присутствуют одни только слезы и горькие разочарования. Филипп не обращается со мной как с женщиной и женой, он только и знает, что клеветать на меня перед церковным судом и осыпать всевозможными проклятиями. Моя жизнь проходит в тюрьме, из которой нет выхода. Но и в самой тюрьме я не могу найти для себя хоть какого-нибудь утешения.
Целый день я провожу в одиноких молитвах, и нет никого, кто хотя бы поговорил со мной. Король не позволяет приводить ко мне посланцев моей страны и людей, желающих поддержать меня в этих тяжелых испытаниях. Я не посещаю церковь, и даже монахов не допускают утешить мою душу божественной речью.
Я живу на хлебе и воде. Воды же дают так мало, что мне едва хватает ее, для того чтобы утолить жажду, не говоря уже о том, чтобы помыться. Я постоянно болею и вот уже несколько недель почти не могу стоять на ногах. Иногда меня посещают ужасные мысли, о бесполезности моей жизни и борьбе, которую я веду, но я гоню их.
Моя одежда превратилась в грязные лохмотья, ночью я накрываюсь своим платьем как одеялом, а утром снова надеваю его.
Одни лишь жестокие тюремщицы, посланные королем для издевательств надо мной, время от времени приходят поглумиться. Они не дают мне спать ночью и оскорбляют позорными прозвищами днем. Они требуют, чтобы я называла их госпожами, а сами кличут меня как собаку, заставляя вымаливать у них куски хлеба, которые положены мне как узнице. Чтобы сломить мой дух, они каждый день рассказывают мне о пытках, ожидающих меня на допросах, и о том, что я умру от мучений без исповеди, не получив последнего утешения церкви, потому что священника ко мне не призовут. Этого я боюсь больше всего!
Недавно я узнала, что Ваше Святейшество в своей доброте отправляли мне письма, которые, быть может, помогли бы мне выстоять в этих испытаниях, но я не получала ни одного! Я гибну! Падаю духом, теряю уверенность в себе. Боюсь, что, если такая жизнь продлится еще немного, я сама оговорю себя, подписав смертный приговор, потому что лучше смерть на костре, чем такая жизнь!
Но и это еще не все. Каждый день и каждую ночь мои мучители приходят ко мне с предложениями отказаться от моего брака и обрести такой ценой спокойствие и свободу! Они говорят, что, решись я развестись с Филиппом Августом, тотчас с меня будут сняты обвинения в околдовывании Агнесс фон Меран. Но если король действительно считает меня виновной в этом гнусном и ужасном преступлении, значит, он не должен торговаться со мной. Потому как нет прощения злобным колдуньям, прислуживающим сатане и тем, кто им помогает!
Нет! Пусть уж идет до конца. Пусть либо докажет, что я недостойная причастия ведьма, либо признает мою невиновность! Потому что эти обвинения повисают тяжелым грузом не только на моей шее, но и на шее моих родственников в Дании. А этого я уже допустить не могу.
Если короля Франции попутал бес и он желает судиться со мной, я не возражаю против судебного процесса. Но умоляю, чтобы процесс состоялся там, где я могла бы свободно высказаться в свою защиту. При неудачном стечении обстоятельств я вновь буду просить защиты у Рима!
Остаюсь преданной вам – Энгебурга Датская, королева Франции».
Растроганный письмом французской королевы Иннокентий III отправил Филиппу Августу очередное грозное послание, в котором снова потребовал восстановить в правах несчастную королеву, но на этот раз Филипп II уже был готов к подобному повороту и понтифика ждал суровый отказ. Энгебурга Датская официально обвинялась королевским судом в колдовстве и наведении порчи, а следовательно, была отступницей от веры, и Церковь уже не могла заступиться за такую преступницу.
Тем не менее, желая сделать приятное Его Святейшеству, Филипп II немного улучшил содержание Энгебурги в тюрьме. Ей стали выдавать больше еды. К ней был направлен придворный лекарь, который оказался более чем кстати, так как королева находилась в состоянии, близком к смерти, и только стараниями ученого эскулапа ей удалось вернуться к жизни.
Глава 57
О том, как друзья готовили освобождение Энгебурги из тюрьмы
Со дня проведения Вселенского собора в 1202 году прошло три года. Бланка Кастильская родила Людовику девочку, которая, правда, вскоре умерла. В 1209 году принцесса разрешилась от бремени вполне здоровым младенцем, получившим при крещении имя Филипп. Страна ликовала, а молодые родители чувствовали себя выполнившими свой долг.
