Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
– Год! – сказала Валенсия.
Он отрицательно покачал головой:
– Нет, Валя, года у нас нет. Ты же видишь, что делается в Европе.
– Вот! – воспряла Валенсия, поняв, что может наконец перехватить инициативу. И ринулась в атаку: – Зачем вы это затеяли? А? Почему вам всегда нужно с кем-то воевать? Сорок миллионов украинцев навек сделали своими врагами! Зачем?
– Не кричи…
– Я не кричу. Я спрашиваю. Почему все мужчины, даже президенты, меряются, у кого толще? Толще, чем у Обамы, не может быть ни у одного белого президента! Это я вам ответственно заявляю!
Серпухов расхохотался – громко, в полный голос.
Но Валенсии было не шуток.
– Это не смешно. Если вы хотите, чтобы я что-то сделала для вас, я должна знать, для чего! Вы будете из лазерных пушек расстреливать украинских детей?
– Тихо. – Он все-таки опасливо оглянулся. – Без истерик, пожалуйста. Хорошо, я тебе объясню. Не мы первыми нарушили меморандум о неприкосновенности Украины – НАТО стало окружать нас своими базами. Не мы захватили Крым, как трещит об этом американская пресса, а Крым проголосовал за присоединение к России, потому что украинцы гнобят русских на Украине и не признают русский язык хотя бы вторым государственным…
– И что? – перебила Валенсия, не сбавляя напора. – Во Флориде два миллиона кубинцев, но американцы не признают там испанский вторым государственным. Выходит, Испания должна высадить в Майами танки и десантные войска? Или Кастро должен это сделать?
Серпухов улыбнулся:
– Если вы проголосуете там за присоединение Флориды к Кубе, мы вам тоже поможем.
Но Валенсия не улыбалась:
– Конечно! Вы для того и возвращаете свои базы на Кубе, чтобы после Крыма захватить Флориду.
Серпухов стер улыбку с лица.
– Послушай, Валентина. Я тебя нашел не для политических дискуссий. Россия имеет право защищать свою безопасность, как любая другая страна. Когда Советский Союз начал поставлять оружие президенту Никарагуа Даниэлю Ортега, Рональд Рейган организовал там восстание и сбросил Даниэля. А если Америка начнет вооружать Порошенко, нам придется убрать Порошенко. Это политическая реальность, и я тебе советую быть на той стороне, которая победит.
– А ваша сторона победит?
– Обязательно! И запомни: побеждает не тот, у кого бабок больше, а тот, у кого, извини меня, яйца круче. Европа отдаст нам Крым и даже всю Украину не потому, что она слабее нас, а потому что боится воевать. В Белом доме у него, может, и толще, но ему лишь бы дали в гольф поиграть этим инструментом. Короче, я даю тебе срок до Нового года. Или ты добудешь нам всю технологию создания суперъемких наноаккумуляторов Меланжера…
– Или? – спросила Валенсия.
Генерал Серпухов встал:
– Или с тобой уже не я буду разбираться, а совсем другие люди. Удачи тебе, племянница. Телефон «Камиллы» у тебя есть.
С этими словами он сделал последний глоток кофе американо, поставил на стол бумажный стаканчик и вдруг наклонился к Валенсии и поцеловал ее в затылок.
– Держись, Валюша. Не подведи нас. Пока. – И спокойно пошел к выходу из супермаркета.
Сквозь стеклянную стену магазина Валенсия видела, как мимо людей с магазинными тележками он прошел по залитой солнцем парковке к своему серому «Форду», и как этот «Форд» покатил к выезду на Первую дорогу. И почти в это же время в разных концах парковки тронулись другие машины, тоже покатили к выезду. Но имели они отношение к генералу Серпухову или нет, этого Валенсия не знала. Да и не это было самое важное. Важней было то, как уверенно вел себя тут, в сердце Америки, этот генерал ФСБ. Словно он уже выиграл Третью мировую войну.
14
После ослепительного августовского солнца ей показалось, что внутри церкви Святой Троицы темно и даже холодно. Высокие готические стены сходились где-то очень высоко темным стрельчатым куполом, в огромном пространстве храма с двумя рядами деревянных скамей не было молящихся, и только впереди, за высокими горящими свечами и амвоном, ярко сиял трехъярусный витраж с величественным Иисусом Христом и шестью апостолами – по три слева и справа от Него.
Это была не первая попытка Валенсии зайти в церковь, но две другие не в счет, потому что тогда она попадала на утреннюю мессу, а ей хотелось побыть тут одной и, если удастся, поговорить со священником. Никогда прежде она не молилась, не знала никаких молитв и даже не знала, была ли она крещена при рождении. Однако сегодня в церковном расписании она сразу после службы «Святая Евхаристия» нашла небольшой перерыв и отсидела, покрыв по примеру других женщин голову платком, мессу с баховским органом и молитвами. А когда церковь почти опустела и еще не наполнилась туристами, Валенсия прошла по проходу между скамьями к амвону и стала на колени, глядя вверх на Иисуса, Сына Божьего, в центре яркого витража.
Это, конечно, не прошло мимо внимания пожилого священника, закончившего службу. Он подошел к ней, перекрестил и протянул руку для поцелуя. Но Валенсия не поняла этого жеста, ухватила его руку ладонями и сказала горячо и негромко:
– Падре, помогите мне!
Он чуть улыбнулся:
– Ты первый раз в церкви?
– Да, падре.
– Крещеная?
– Не знаю, святой отец. Мама умерла, когда мне было пять. А больше не у кого спросить.
– Нужно исповедаться и причаститься. Встань…
Но она не встала и даже не выпустила его руки.
– Выслушайте меня! Прошу вас!
Он нахмурился, понимая, что она не встанет и даже руки его не отдаст, пока он не выслушает ее. Но столько горячей мольбы было в ее голосе и так красивы были ее глаза, что он уступил:
– Слушаю тебя. Ты беременна?
– Нет, святой отец, нет, не в этом дело! Всё еще хуже, – проговорила она, торопясь и боясь, что он не дослушает ее. – Три силы тянут меня в разные стороны, понимаете? Ужасные силы! Я люблю свою первую родину, Кубу. И ради нее я обязана сделать то, о чем не могу вам сказать. И еще одну родину я люблю, ту, которая воспитала меня. И для нее я тоже должна, обязана сделать то, о чем не могу вам сказать. И Америку я люблю, это моя третья родина, падре. Но каждая родина требует свое, противоречащее другой, понимаете? Как мне быть?
– Сначала отдай мою руку…
Валенсия послушно выпустила его руку, он снова перекрестил ее и сказал:
– Молись и жди. Господь управит.
И с этими словами скрылся за амвон.
А Валенсия стояла на коленях и беззвучно плакала, ведь она осталась наедине со всеми тремя ужасными силами, которые мучали ее теперь каждую ночь, каждую ночь. И еще – наедине с огромным витражом, с которого, как ей показалось, на нее в упор смотрели Сам Христос и Его апостолы.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
