Следующая стоявшая передо мной задача была куда сложнее и отняла у меня гораздо больше времени. Чтобы я вжился в образ сэра Уильяма, водившего дружбу с маркизом, Холмс подготовил мне настоящий учебник с множеством глав, освещавших все аспекты отношений между этими двумя именитыми персонами.
Следующие несколько дней я прилежно зубрил это руководство, стараясь уложить в памяти пропасть разных сведений о достойных джентльменах, так что под конец мне стало казаться, будто я близко знаком с ними уже много лет. Помимо всего прочего я узнал, что маркиз часто бывает в Лондоне, имеет особняк в фешенебельном Мейфэре, а с сэром Уильямом познакомился в клубе «Карлтон»[68], в котором состоят оба джентльмена.
Каждый вечер Холмс устраивал мне настоящий экзамен, проверяя мои знания. В такие моменты придирчивой требовательностью мой друг напоминал не ведающего жалости законника, ведущего перекрестный допрос свидетелей в суде.
Тем временем барон приехал в Лондон, остановился в отеле «Космополитен», где ему и вручили мое письмо. Три дня спустя он отправил ответ, адресованный сэру Уильяму на Гросвенор-сквер, и письмо было успешно перехвачено инспектором Грегсоном, которому Скотленд-Ярд поручил возглавить официальное расследование.
В ответном послании барон назначал сэру Уильяму встречу в своем гостиничном номере через два дня в три часа пополудни.
Холмс ликовал.
– Клюнул, Уотсон! Проглотил наживку! – восклицал он, потирая от радости руки. – Быть может, меньше чем через неделю мы сможем захлопнуть ловушку. Ну а теперь, мой дорогой друг, давайте займемся делом. К пятнице вы должны быть полностью готовы.
Наша с Холмсом игра в вопросы и ответы продолжалась почти до той самой минуты, когда мне нужно было ехать на встречу с бароном. Последний вопрос великий сыщик задал, когда я, надев цилиндр и перчатки, взял в руки трость и потянулся к дверной ручке:
– Уотсон, как зовут любимого пса маркиза?
– Жюстен, – ответил я. – Ирландский сеттер. Маркизу его подарила жена.
– Превосходно. Что ж, мне остается лишь пожелать вам удачи, поскольку успех предприятия во многом зависит от вас.
II
Подъезжая к большому роскошному зданию отеля «Космополитен», я все еще думал о словах, сказанных мне на прощание Холмсом. Люкс барона располагался на третьем этаже, куда меня и проводил мальчик-рассыльный.
Стоило мне только постучать в дверь, как она тут же распахнулась и передо мной на пороге возник барон Мопертюи.
– Дорогой сэр Уильям! Как же я рад с вами познакомиться! – воскликнул он и, радушно тряся меня за руку, потянул за собой в номер.
Мошенник оказался высоким крепко сбитым, но чуть полноватым мужчиной с мясистым гладковыбритым лицом, который, несмотря на крупное телосложение, двигался на удивление легко и грациозно.
На мой взгляд, ему было чуть за сорок, и если бы меня попросили описать его одним словом, думаю, я остановил бы свой выбор на эпитете «лощеный». Лоснились его напомаженные седоватые волосы, которые он зачесал назад, открыв высокий благородный лоб. Лоск чувствовался в одежде, сидевшей на нем словно вторая кожа, – я сразу понял, что барон пользуется услугами превосходного, очень дорогого портного.
Кисти у Мопертюи были маленькими и пухлыми, совсем как у женщины. На мизинце левой руки я заметил массивный золотой перстень с печаткой, на которой была выгравирована баронская монограмма.
Холмс не зря предупреждал, что мошенник умеет к себе располагать. Я практически сразу ощутил на себе силу его обаяния, однако почувствовал также, что кроме шарма мой противник наделен острым проницательным умом. Этим умом лучились ярко-голубые глаза с острыми зрачками, пронизывающий взгляд которых был тверже кремня.
– Прошу вас, садитесь, – предложил барон, показав на кресло. – Не желаете бокал шампанского?
Я открыл было рот, намереваясь ответить, что шампанское пить пока рановато, но мой собеседник, догадавшись о том, что я собираюсь сказать, с улыбкой добавил:
– Всего лишь один маленький бокальчик, любезный сэр. Просто чтобы отметить нашу с вами встречу. Вы не представляете, какое удовольствие мне доставляет знакомство с другом маркиза де Сен-Шамона. Надеюсь, вы хорошо знаете дорогого Филиппа?
– Полагаю, что да, – ответил я, опустившись в кресло и взяв в руки бокал. – Когда я в последний раз получал от него весточку, он писал, что отменно себя чувствует.
– Так вы переписываетесь? – поднял бровь Мопертюи.
– Время от времени.
– А где вы с ним познакомились?
– В клубе «Карлтон». Это случилось несколько лет назад, – ответил я. – Маркиз приехал в Лондон по делам.
– Ну конечно! У него, кажется, дом в Найтсбридже?
– Вообще-то в Мейфэре.
– Неужели? Прошу прощения. Разумеется. Ведь его родная бабка была англичанка. Он унаследовал ее особняк.
– Не совсем так, барон. Дом маркизу достался не от родной, а от двоюродной бабки, которая была замужем за лордом Элфертоном.
Счастье мое, что Холмс тщательно подготовил меня к экзамену, который барон устроил мне под видом обмена любезностями и светской беседы о нашем общем знакомом.
Я без запинки ответил на все вопросы о маркизе и собственных предках, чем остался несказанно доволен. Наконец барон удовлетворенно кивнул и встал:
– Дорогой сэр Уильям, надеюсь вы простите мою столь дерзкую назойливость. Не сомневаюсь, маркиз де Сен-Шамон объяснил вам, что желающих поместить капитал в мою компанию очень много и я выбираю только самых достойных. В первую очередь я это делаю ради самих акционеров, в число которых входят представители самых именитых родов Европы. И вот я очень рад, что могу предложить вам присоединиться к их обществу. Поздравляю, сэр Уильям!
Приосанившись, он отвесил мне поклон, показавшийся до странности церемонным.
Я куда более неуклюже поднялся из кресла, улыбающийся от облегчения и вместе с тем удивленный. Меня потрясла дерзость барона. Этот наглый мошенник поздравляет жертву с тем, что она имела глупость расстаться со своими деньгами!
– Ну а теперь, сэр Уильям, – промолвил Мопертюи и, по-приятельски взяв меня под локоть, подвел к письменному столу у окна, – давайте перейдем к формальностям. Если вы готовы вложить в мою компанию деньги, я буду рад вручить вам акционерный сертификат.
Пока я подписывал вексель на пятьсот фунтов, барон вытащил из ящика стола кусок пергамента, вверху которого сверкал золотом расправивший крылья орел, а ниже алела затейливая надпись «Нидерландско-Суматрская компания», и поставил внизу размашистую подпись. После этого мы торжественно обменялись документами, словно главы двух государств, только что заключившие важный международный договор.
