Книга Грозовой Перевал - Эмилия Бронте

Опасаясь, как бы Хитклиф не исполнил свою угрозу, мистер Линтон поручил мне с утра отправить мальчика к отцу на лошадке мисс Кэтрин.

— И так как впредь, — сказал он, — нам не придется оказывать на его судьбу никакого влияния, ни доброго, ни дурного, не говорите моей дочери, куда он уехал. Отныне она не может общаться с ним; а чтоб она не волновалась и не рвалась навестить Перевал, лучше ей и не знать, что брат живет поблизости. Скажите ей только, что его отец неожиданно прислал за ним и мальчику пришлось от нас уехать.

Линтону не хотелось вставать, когда его разбудили в пять утра, и он удивился, услыхав, что нужно опять собираться в путь. Но чтоб утешить его, я объяснила, что ему предстоит провести некоторое время со своим отцом, мистером Хитклифом, которому так не терпится скорее увидеть сына, что он не пожелал отложить это удовольствие до тех пор, когда тот хорошенько отдохнет с дороги.

— С отцом? — смутился мальчик. — Мама никогда не говорила, что у меня есть отец. Где он живет? Я лучше останусь у дяди.

— Он живет неподалеку от Мызы, — ответила я, — сразу за теми холмами. Расстояние тут небольшое, когда вы окрепнете, вы сможете приходить сюда пешком. И вы должны радоваться, что едете домой и увидите отца. Старайтесь его полюбить, как вы любили вашу мать, тогда и он вас полюбит.

— Но почему я о нем не слышал раньше? — спросил Линтон. — Почему они с мамой не жили вместе, как живут другие?

— Дела задерживали его на севере, — ответила я, — а вашей матери по слабости здоровья нужно было жить на юге.

— Но почему мама не рассказывала мне о нем? — настаивал мальчик. — Она часто говорила о дяде, и я давно привык его любить. Как мне любить папу? Я его не знаю.

— Эх, все дети любят своих родителей, — сказала я. — Может быть, ваша мать боялась, что вы станете проситься к нему, если она будет часто о нем говорить. Но вставайте живей: проехаться спозаранку верхом в такое прекрасное утро куда приятней, чем поспать лишний часок.

— И она с нами поедет? — спросил он. — Та девочка, которую я видел вчера?

— Сегодня нет, — ответила я.

— А дядя? — продолжал он.

— Нет. Вам придется поехать со мной, — сказала я.

Линтон опять откинулся на подушку и в раздумье насупил брови.

— Я не поеду без дяди, — объявил он наконец. — Почем я знаю, куда вы надумали меня отвезти?

Я уговаривала, пеняла ему, что это дурно с его стороны не радоваться встрече с отцом. Но он упрямо не желал одеваться, и мне пришлось призвать на помощь моего господина, чтоб выманить Линтона из кровати. Наконец бедный мальчик встал после лживых наших уверений, что его отсылают ненадолго, что мистер Эдгар и Кэти будут навещать его — и разных других посулов, таких же вздорных, которые я измышляла и повторяла ему потом всю дорогу. Чистый воздух и запах вереска, яркое солнце и резвый бег Минни вскоре развеселили его. Он стал расспрашивать о своем новом доме и его обитателях все с большим любопытством и живостью.

— Грозовой Перевал такое же приятное место, как Скворцы? — спросил он и оглянулся в последний раз на долину, откуда поднимался легкий туман и кудрявым облаком стелился по синему краю неба.

— Дом не утопает в зелени, как наш, — ответила я, — и не такой большой, но оттуда открывается прекрасный вид на всю округу. И воздух там здоровее для вас — чище и суше. Здание, пожалуй, покажется вам поначалу старым и мрачным, но это почтенный дом: второй после Мызы в этих местах. И вы с удовольствием будете гулять по полям. Гэртон Эрншо — он тоже двоюродный брат мисс Кэти, а значит, и вам сродни — будет водить вас по самым чудесным местам. В хорошую погоду вам можно будет взять книгу и заниматься где-нибудь под деревьями. И время от времени ваш дядя будет брать вас с собой на прогулку: он часто ходит в горы.

— А каков из себя мой отец? — спросил он. — Такой же молодой и красивый, как дядя?

— Такой же молодой, — сказала я, — но глаза и волосы у него черные; он более суров на вид, выше ростом и плотнее. Поначалу он, может быть, не покажется вам таким добрым и любезным, потому что он другого склада. Все же я вам советую, будьте с ним искренни и сердечны, и он, конечно, станет любить вас, как ни один дядя на свете. Ведь вы его родной сын.

— Черные глаза и волосы! — повторил раздумчиво Линтон. — Я не могу себе его представить. Значит, я не похож на него, нет?

— Не очень, — ответила я. «Ни капельки!» — подумала я, глядя с сожалением на слишком белую кожу и тонкий стан моего спутника, на его большие томные глаза — глаза его матери, с той лишь разницей, что не было в них искристого огня, если только они не загорались вдруг обидой.

— Как странно, что он никогда не приезжал навестить меня и маму! — пробормотал Линтон. — Он видел меня когда-нибудь? Если да, то, верно, совсем маленьким. Я его не помню.

— Что ж вы хотите, мистер Линтон, — сказала я, — триста миль — это большое расстояние. А десять лет не кажутся взрослому таким длинным сроком, как вам. Возможно, мистер Хитклиф из лета в лето собирался съездить к вам, но все не представлялось удобного случая, а теперь уж поздно. Не докучайте ему вопросами об этом предмете: только расстроите его понапрасну.

Мальчик ушел в свои мысли и молчал до конца пути, пока мы не остановились перед воротами сада. Я следила за его лицом, чтобы уловить, какое будет впечатление. Он важно и внимательно оглядел лепной фронтон и частые переплеты окон, редкие кусты крыжовника, искривленные елки, потом покачал головой: втайне он не одобрил наружный вид своего нового жилища. Но у него хватило рассудительности повременить с осуждением: еще могло вознаградить то, что его ждало в самом доме. Он не успел сойти с седла, как я уже пошла и открыла дверь. Был седьмой час; в доме только что позавтракали, ключница убирала со стола. Джозеф стоял возле кресла своего хозяина и рассказывал что-то про хромую лошадь, а Гэртон собирался на покос.