Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
С момента, когда последний советский солдат покинул территорию южного соседа, минуло много лет. Однако война там продолжается. И не столь важно, каков ее нынешний статус — гражданская, освободительная, криминальная, — как очевидно и важно то, что ни присутствие, ни отсутствие Советской Армии мира этой земле не дало. Следовательно, говорить о Советском государстве как о потенциальном захватчике Афганистана и поработителе его свободолюбивого народа, ставшем первопричиной освободительной войны афганцев, не приходится. Да в общем-то, если хорошо припомнить основы идеологии Советской страны и ее ведущей и направляющей силы — КПСС, то неизбежен вывод, что тезис одержания победы над каким-либо народом и аншлюса его территории никак не мог исходить от советской государственной и партийной верхушки. Как раз наоборот — во все периоды существования Советской власти сам тезис, а тем более вытекающие из него действия следовало расценивать как преступные (вспомним: «Чужой земли ни пяди нам не надо…»), присущие исключительно «акулам мирового империализма».
Да и возможен ли даже в теории захват столь обширного, как Афганистан, государства силами одной, пусть даже усиленной общевойсковой армии, каковой и являлась «воюющая 40-я»? Ответ очевиден не только для военного специалиста.
Не вдаваясь в особенности внутри- и внешнеполитической обстановки тех лет, можно только констатировать факт, что любое государство, волею судьбы или каких-то других обстоятельств приобретшее статус великого, в самом скором времени потеряет его, если не будет вести жесткую борьбу за сферы влияния в мире, не сумеет удержаться на тех зарубежных территориях (базах и пр.), присутствие на которых обеспечит защиту его национальных интересов. Так было со времен Римской империи (города-крепости и поселения в Черноморье, Северной Африке, Европе и др.), так остается сейчас и в ближайшем обозримом будущем будет так же.
Важнейшей очевидной стратегической ошибкой руководства Союза ССР, принявшего решение о вводе ограниченного контингента войск в Демократическую Республику Афганистан, стало то, что, придерживаясь старой идеологической схемы, боевые действия в ДРА сделали для собственного народа тайной за «семью печатями». Что было причиной того — косность политиков, ошибочный расчет на скорое и бескровное развитие событий — еще предстоит узнать, на сей счет единого мнения нет. Но если все предыдущие «малые войны» с участием СССР в разных уголках планеты более-менее успешно скрывать от общества удавалось, то эта, афганская, в силу своей масштабности, ожесточенности и продолжительности боевых действий, в силу того, что в нее вступило чересчур большое количество людей, не могла быть скрываема долго. И то, что пытались втиснуть в прокрустово ложе устаревших идеологических принципов, выплеснулось наружу и заявило о себе. Тогда, в тот период советский народ впервые почувствовал, что его пытаются обмануть, утаить от него что-то чрезвычайное и страшное. И вовсе не собственно афганская война — были войны намного тяжелее на Руси, — а то, что ее скрывали, а затем — каким образом начали преподносить, и стало одним из весомых факторов, повлиявших впоследствии на катастрофу великой страны. Инициатива в информационном обеспечении афганских событий была даже не бездарно потеряна, — она была преступно передана забугорным массмедиа, которые и снабжали сведениями о них население 1/6 части Земли.
И тут возникает еще один вопрос. А не преднамеренно ли все делалось именно таким образом, чтобы развести руководство страны и ее народ, противопоставить их друг другу? Ведь на момент начала военной кампании далеко не у подножья социальной и властной пирамиды стояли М. Горбачев с супругой, А. Яковлев, Д. Волкогонов и многие другие — те, кого принято сейчас именовать «прорабами перестройки». И вполне вероятно, что в Афганистан входили потенциально преданные своими настоящими и будущими политиками и руководителями солдаты, офицеры и генералы, уже потенциально преданной в недалеком будущем все теми же политиками и руководителями страны.
* * *
О том же, как воевали мы на афганской земле, свидетельствуют факты. За 10 лет лишь 16 человек добровольно перешло на сторону противника. 16 человек из 200 тысяч побывавших «за речкой». Много это или мало? А ведь им приходилось действовать в тяжелейших климатических и совершенно непривычных социальных условиях, воевать с отлично обученными бойцами, нередко в изоляции от своих, попадая в искусно подготовленные врагом засады, повсеместно сталкиваясь с изощренным восточным коварством и предательством. Уже тогда познакомились с Советской Армией столь известные теперь всем боевики бен Ладена. И впоследствии неоднократно отмечали, что советский солдат по всем параметрам абсолютно превосходит своего заокеанского «коллегу». Как бы ни хотелось нынешним «общечеловекам» умолчать и изъять из истории это, но великая армия великой державы вела эту последнюю в своей истории войну в лучших своих традициях, продолжая удивлять весь мир своей стойкостью, верностью идее, беззаветностью и отвагой своих солдат и офицеров. Снова реальными делами их была подтверждена мысль о невозможности одержания военной победы над Советским Союзом.
Нередко критикуются сейчас способы ведения боевых действий. Военных упрекают в том, что, захватив с боем какой-либо объект, они впоследствии передавали его афганским «братьям по оружию», которые последний неизменно теряли, и приходилось все начинать сначала. Но способы ведения боевых действий всегда предопределяются целью военной кампании, а не наоборот. Афганская война Советского Союза не имела захватнических целей, потому и не стоял на каждой пяди афганской земли советский гарнизон. Помогая правительству ДРА, мы не имели права и не могли относиться с предубеждением и недоверием к представителям государственных институтов той страны — армии, народной милиции и другим. Потому и передавались под их контроль захваченные объекты, что захватывались они в конечном итоге в интересах самих афганцев, а не советской стороны. Мы помогали народу-соседу, рассчитывая на обретение в его лице надежного друга, союзника, а не колониального раба.
Необоснованными являются и упреки в недостаточной обученности военнослужащих, неподготовленности офицерского состава и, как следствие, больших потерях. Безусловно, отдельные случаи были. Но 15 тыс. убитых за 10 лет войны — это приблизительно 1,5 тыс. в год. Сравним с «чеченскими» потерями. Сравним с 40–60 тыс. людей, ежегодно погибающими на дорогах России.
Войн без потерь не бывает. И потери той войны при всей их трагичности, степени горя родных и близких погибших назвать тяжелыми нельзя. В ходе боев под Москвой зимой 1941/42 г. советские войска, возглавляемые Г.К. Жуковым, в отдельные периоды обороны столицы теряли до 4–5 тыс. человек ежедневно. Во время битвы за Кавказ в ходе наступления нашей армии с 1 января по 9 октября 1943 г. гитлеровцы потеряли убитыми 281 тыс. человек, 140 тыс. фашистских вояк было уничтожено войсками Донского фронта с 10 января по 2 февраля 1943 г. во время завершающего этапа Сталинградской битвы.
В начале девяностых годов в одной из программ проельцинского в то время «Радио России» прозвучала такая информация. В межнациональных конфликтах на территории СССР и Российской Федерации на тот период погибло 192 тыс. человек. Сопоставить все эти потери и сделать вывод нетрудно.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
