Кальян привезла из Африки Анжелика Витальевна. Алесандр и Кристина перепробовали его и на воде, и на коньяке, и на красном вине, и на виски, и на апельсиновом соке… А какой только табак не шел в ход: и яблочный, и банановый, и кокосовый… Они курили кальян, пили из пиал жасминовый чай и болтали о всякой ерунде. Молодой человек рассказывал, как продвигается работа над его сценарием, и как он успешно прошел кастинг. Алесандр будет играть средневекового рыцаря. Ему уже даже дали текст сценария. Летом должны начаться съемки.
— Ты рад?
— Это моя работа. Да конечно, рад! Пожить немного во времена Средних веков — кто ж такому не обрадуется?
— Это будет сериал?
— Нет, трехчасовой фильм о любви и мужестве, о коварстве и лжи, о справедливости и правосудии…
— Кто там еще снимается?
— Хаматова, Серебряков, Красилов, Васильева…
— Все — в главных ролях?
— Нет, дорогая, главная роль принадлежит вашему покорному слуге.
— Поздравляю, Сандр.
— Да пока не с чем.
— То есть, я правильно понимаю, от нас ты уходишь?
— Но только на время съемок, шеф.
— А как же твой сценарий?
— Одно другому не мешает. Я написал уже две серии. Думаю, что вплотную займусь им после съемок.
— Там тоже про Средние века?
— Нет, там про наши суровые будни.
Кристина рассказывала Алесандру о том, как два раза в жизни ходила в поход и как ей это не понравилось… Алесандр наблюдал за ней и слушал, и у него оставалось все меньше и меньше сомнений… Нет, ему было вполне достаточно этих разговоров за кальяном, рассветов на улицах, конных прогулок наедине, но, тем не менее, сам не зная зачем, он спросил:
— Ты девственница?
— Да, — просто ответила Кристина.
Алесандр вдруг подумал, что впервые в жизни ему захотелось создать семью, именно с этой девушкой, завести детишек и… Он вдруг радостно рассмеялся.
— А что такого? — спросила Кристина.
— Нет, извини, солнце, это я над собой смеюсь. Кристина, если ты не захочешь — ничего не будет. Точнее, будет все, но так, как теперь. Если не захочешь ты.
— А я знаю.
Двадцать седьмого мая, в день открытия фонтанов в Петродворце, они шли по Верхнему парку, потом гуляли по Нижнему, спустились в гроты, сделали кучу фотографий, намокли, вышли к Шахматному каскаду… Но Алесандр чувствовал: эти фонтаны, этот день что-то должны изменить в его жизни, только не знал что именно.
За неделю до 27 мая Кристина вернулась из Москвы. За два дня до 27 мая перечитала ту самую тетрадь со стихами Алесандра у него в квартире. А за день до 27 мая обнаружила на своем телефоне неотвеченный вызов с кодом европейской страны. Она перезвонила, но звонок сбросили.
— Тебе привет от мамы, — сказала Кристина молодому человеку, когда они сидели на скамье возле узенькой речушки.
— Спасибо, ты уже говорила.
— Да, забыла. Мама недавно с работы ушла.
— А чем она занималась?
— Она работала менеджером по продаже недвижимости.
— А твой отец, вроде бы, летчик?
— Да, был. Но, мне кажется, после инсульта ему не разрешат летать.
— М-м. А ты не знаешь, женщин берут в пилоты?
— Не знаю. А что?
— Да так. Пойдем?
— Пойдем.
Что за вопросы, абсолютно никому не нужные? Да просто: говорить ни о чем. Главное — с ней.
До последнего «метеора» оставалась еще уйма времени.
Алесандр никак не мог понять своего состояния: то ему хотелось, чтобы время пролетело быстрее, и казалось, что пора, наверное, уже уезжать домой, то ему хотелось остаться здесь чуть ли не насовсем.
Он раскинул руки и посмотрел на солнце.
— Кристин, это просто какой-то сумасшедший день! Двадцать седьмого мая здесь всегда карнавал, да? «Кар-на-вал!» — пропел он строчкой из эстрадной песни.
Кристина кивнула, потом сказала:
— Не знаю. Я никогда не была на карнавале.
Они обошли весь парк, и Верхний, и Нижний, и правую сторону, и левую, каждый фонтан, а теперь вышли на белоснежную набережную. Низкая кирпичная постройка была похожа на здание конюшни, не хватало только лошадей. Солнце играло бликами на воде залива. Морская гладь была безупречна. Вдалеке отчетливо виднелись очертания Петербурга и Кронштадта.
— Поехали в Кронштадт? — предложил Алесандр.
Кристина не ответила.
Стояла летняя погода, били фонтаны. Карнавал! Но Алесандру казалось, будто в этот день, наоборот, что-то заканчивалось.
— Давай здесь сфотографируемся? Получится очень красиво. Белая пристань — как в Европе.
Кристина достала фотоаппарат, сказала: Становись, я сфотографирую тебя.
— Не глупи, — сказал молодой человек, забрал у нее фотоаппарат и попросил девушку, гулявшую поблизости, сфотографировать их вместе.
— Так, чтобы был виден вот этот белый бордюр, море, разумеется, остров вдали, белый пирс и солнечные блики пятнами на воде.
Девушка сфотографировала так, как сказал ей Алесандр: и солнечные блики, и белая пристань, и море… А все же что-то не так…
Эта фотография сохранит на себе через много лет: Петергоф, Петродворец, белый балкон, выдающийся над морем за красивым низким кирпичным зданием, спокойная морская гладь, очертания земли вдалеке, корабли на заднем фоне у пристани, чайка над водой, Кристина и Алесандр у белого бордюра балкона, обнимающие друг друга (он в темных очках, она улыбается), и — май…
— Хочешь есть? — спросил Алесандр.
— Нет, но если ты голоден, можем зайти в ресторан.
— Да я не голоден. Не помешала бы разве что только бутылка шампанского.
Они спустились к воде.
— Я как-то приехал сюда один… На самом деле, я всегда не любил Петергоф, мне он казался банальным — ничего особенного.
— Да? А мне нравится. Фонтаны… и вообще, так красиво.
— Да теперь я согласен. Ну так вот. Я приехал сюда. У меня было чертовски хорошее настроение, просто замечательное. Я даже прошелся по дворцу, потом постоял на ветру на этом балконе и спустился на берег к пристани — там даже искупался. Потом поднялся в ресторан, купил бутылку шампанского, вернулся сюда, под балкон, к воде, но мне чертовски не хотелось пить это шампанское в одиночку, как какой-нибудь алкоголик. Тут ко мне подошел парень и попросил его сфотографировать. Так мы и познакомились. Мы выпили шампанского, потом поплыли в Петербург, на «ракете», и там познакомились с девушкой. «Ракета» подошла к набережной Робеспьера, и мы втроем вместе дошли до метро. В общем, было весело. Потом была сумасшедшая ночь в клубе. А ДА, мы фотографировались у сфинксов…
