Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Неподалеку, ниже по берегу, на вершине небольшого утеса стоял маленький домик. Он тоже был скрыт деревьями. Если специально его не искать, ни за что не найдешь. Я обошел вокруг, заглянул в окно и подергал дверь, но та была надежно заперта.
Похоже, нас окружал лес, и в пределах видимости и слышимости не было человеческого жилья. Даже если смотреть с воздуха, мы были надежно спрятаны. Я мог бы предположить, что Боб тоже прячется. Реку в этом месте я знал, поскольку проходил здесь неоднократно, но берега оставались для меня белым пятном, поскольку в своих круизах я редко удалялся от воды.
Я вернулся в дом и обнаружил, что Эбби вышла из ванной. Она обняла меня, я помог ей надеть купальник и шорты, уложил жену на кушетку и отправился на поиски рубашки, потому что футболка, украденная в нудистской колонии, была разорвана до пояса. Я зашел в комнату Боба, открыл шкаф и принялся перебирать вещи. Их было немного — Боб явно не любил наряжаться. Я нашел клетчатую рубашку и решил, что Эбби будет проще всего ее надевать и снимать. Я уже закрывал шкаф, когда увидел висящее внутри письмо в рамочке, наполовину скрытое белым халатом. Я сдвинул халат и прочел письмо. Оно пришло из Флоридской епархии, было датировано 1988 годом:
«Преподобный Роберт Портер, решением епархии вы более не являетесь священником и ректором Сент-Питерс. Письмо будет доставлено лично, его получение означает ваше согласие с изложенным. В соответствии с канонами католической церкви и в связи с тем, что вы признались в совершении уголовных преступлений против штата Флорида и аморальных проступков против ваших прихожан, с вас снимаются налагаемые на священника обязательства, а также вы лишаетесь права содействовать распространению слова Божьего и Священного Писания. Пожалуйста, освободите занимаемое вами помещение в Сент-Питерс немедленно и уведомите епископа о дате своего отъезда.
Во имя Бога, его преосвященство преподобный Филипп Тергрид, доктор философских наук, профессор юриспруденции».
Я снова посмотрел на белый халат и понял, что это не халат. Рядом с облачением висели рубашка с воротничком, три белых шнурка и несколько разноцветных кусков ткани — такие штуки, которые священник надевает в торжественных случаях.
Я сварил Эбби суп на ужин. В последние дни мне так часто приходилось воровать, что меня начала мучить совесть: я не мог красть у священника, пусть и лишенного сана. Эбби выпила бульон и съела немного лапши с печеньем. Потом я снова перенес ее на кушетку, накрыл одеялом и вышел на крыльцо.
Тишину нарушало только позвякивание металлических колец гамака. На балке у меня над головой сидел Пит. Попугай казался абсолютно довольным, но я сообразил, что стоять под ним не стоит — вдруг Пит решит справить нужду. Я смотрел на верхушки деревьев и на Сент-Мэрис, которая текла без нас.
Весь вечер я слушал новости. Не знаю, кто были эти парни с реки, но если они видели нас по телевизору или слышали слова сенатора, то могли отправиться в полицию и слегка изменить свою историю в надежде поживиться за наш счет. Я не знал, куда идти и что делать. Если вернуться домой — Колмэн непременно вмешается. Будет скандал, и я подозревал, что больше мне не дадут проводить время наедине с Эбби. Если мы покажемся на публике, то рискуем попасться — значит, нужно быть осторожнее. И потом, я понимал, что люди, напавшие на нас в лодочном сарае, не отступят быстро. Нам повезло. В следующий раз удача будет не на нашей стороне.
Боб вернулся, когда стемнело. Он поднялся по лестнице и вошел в дом, а потом появился на веранде с бутылкой текилы в одной руке и сигарой — в другой.
— Поскольку ты мой гость, почему бы нам немного не поговорить по душам?
Я выглянул из гамака.
— У тебя есть на то право?
Он увидел Эбби в своей рубашке и кивнул:
— Когда-то было.
Я знал, что должен объясниться.
— Мы уже несколько лет так живем. Постоянная борьба сузила наш кругозор. Я думаю исключительно о нас и наших нуждах. И я не прошу за это прощения, хоть и знаю, что это нехорошо.
Боб покачал головой:
— Похоже, вы и впрямь заслужили капельку участия.
— Как ты стал священником?
— После колледжа отправился в Рим и четыре года пробыл в Ватикане. Решил, что это мое призвание. Потом меня назначили в маленький приход на Миссисипи, затем во Флориде и, наконец, в Джорджии.
Я кивком указал в сторону шкафа.
— И что случилось?
— Ах это… — Он ухмыльнулся и отхлебнул из бутылки. — Хочешь знать правду?
Я пожал плечами.
— Я разворовал общественные деньги и переспал с половиной прихожанок.
— Достаточно честно.
— После двенадцати лет в тюрьме перестаешь держаться за дорогую тебе ложь.
Боб снова отхлебнул и закурил. По веранде пронесся ветерок, он подхватил струйку дыма и развеял ее среди деревьев. Боб глубоко затянулся, отчего кончик сигары зарделся, и спросил:
— Ты подумал, какие у тебя варианты?
— Сомневаюсь, что они вообще есть.
Он указал сигарой вниз:
— Ниже по реке у меня домик. Сейчас он пустует. — Боб засмеялся. — Уже давно. В последний раз там прятался один псих, который решил разбогатеть на акциях. Кажется, его звали Тед. Когда-то он был рок-звездой. В общем, он наделал ошибок и прогорел. Я в этом не разбираюсь. Короче говоря, он разорился, и его клиенты тоже. Когда они принялись охотиться за его головой, он вспомнил, что всегда хотел стать художником. К сожалению, картины никто не покупал. Судя по всему, проблемы у парня начинались, за что бы он ни брался. Я уже давно его не видел. Можете жить там сколько хотите. — Боб сбил пепел с сигары и прикусил губу. — Иногда… — Он сплюнул. — Иногда нужно переждать грозу, прежде чем двигаться дальше.
Луна отбрасывала тени на пляж, когда я нес Эбби в хижину. Я отпер дверь, вошел и обнаружил, что внутри чисто и пахнет кедром. Я нащупал выключатель. Единственная комната была разделена пополам; в одной половине находились кровать с пологом, комод, унитаз, зеркало и раковина. Очень функционально. В другой половине, с окном от пола до потолка, располагалась мастерская художника. Три мольберта, несколько свертков холста, десятки красок, кистей и прочих вещей, необходимых живописцу. Судя по всему, Тед был изрядным чистоплюем, потому что все было разложено по порядку. Даже краски расставлены по алфавиту. Я перестелил постель и уложил Эбби.
Несколько часов я провел, разбирая рисунки и карандашные наброски в пластмассовом ведерке в углу. На них изображались птицы, деревья, листья, рыбы — все, что можно увидеть в окно хижины. Роясь в столе и рабочих принадлежностях Теда, я вспоминал, когда рисовал в последний раз… хоть что-нибудь. Более трех лет назад.
Я посмотрел в окно и попытался припомнить, как выглядит этот участок берега с воды. Я проходил здесь много раз, но сохранил лишь смутные воспоминания об этом месте. Я помнил S-образный изгиб выше по реке, а потом — прямой отрезок длиной в полмили, за которым следует крутой поворот влево. Еще я помнил, что со стороны Джорджии течение сильнее. Но дом Боба и хижину, скрытую за деревьями, я никогда не видел. Вот и славно. Мы ведь хотели спрятаться.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
