Лонстон, по их словам, был человек чести, человек слова, его торговые дела велись самым благородным образом. Маркиз не услышал ни единого слова осуждения.
Потеряв в раннем возрасте родителей, виконт остался с братьями и сестрами в очень тяжелом положении. Сирота, без связей и состояния, он успешно учился в Итоне и должен был бы поступить в университет, но вместо этого ушел в море.
Приобретя позже собственный корабль, он начал торговлю на Востоке и в Индии – шелками, чаем и вином. Ему повезло, и когда он, в добавление к богатству, унаследовал еще и титул, достойное место в обществе, которого его лишила расточительность дяди и равнодушие со стороны остальных членов семьи, было ему обеспечено.
Хотя многие пренебрежительно отзывались об источнике его дохода, маркиз смотрел на вещи по-другому. Он уважал людей, проложивших себе дорогу в жизни. На его взгляд, те, кто закрывал глаза на историю последних восьмисот лет, когда богатство и знатность добывались нередко насилием и убийством, отличались ограниченностью ума. Сам он относился к своему положению и унаследованному им состоянию и титулу с величайшей серьезностью и поэтому уже ввиду отсутствия сыновей начал привлекать к делам дальнего родственника и своего предполагаемого наследника. Как пойдут дела теперь, когда его любимая жена ожидает ребенка, маркиз не мог сказать. В одном он был твердо убежден: каков бы ни был дальнейший ход истории, только мудрые, хитрые или жестокие люди смогут сохранить попадающее в их руки наследство. Такова жизнь. Так всегда было и будет.
В Лонстоне он видел мудрого, деятельного человека, который своего не упустит. Поэтому лорд Брэндрейт считал, что, обойди он хоть весь мир, лучшего мужа для своей любимой Александры ему не найти.
– Должен только предупредить вас, – сказал он, – насколько я знаю мою дочь, вам следует приготовиться к длительной осаде.
* * *
Эвелина стояла в дверях своей спальни, глядя на младших дочерей. На сердце у нее было тяжело. Виктория держала на вытянутых руках моток тонкой темно-лиловой шерсти, которую Джулия медленно сматывала в клубок. Обе они, узнав о приезде Лонстона с визитом к отцу, пришли в необычайное волнение, и Эвелина, услышав это, немедленно засадила младших дочерей за работу, приказав им не отвлекаться, пока она сама не узнает о цели приезда виконта.
Каждая из девиц уверяла мать, что он приехал просить именно ее руки. Эвелина, однако, знала, что это не так. Когда она вошла в кабинет мужа, он попросил ее дать совет виконту, только что сделавшему предложение их старшей дочери. Эвелина не удивилась и внимательно выслушала рассказ Лонстона обо всем, что произошло со времени его приезда в Ситвелл. Так как Психея уже сообщила ей главные подробности, Эвелина была уверена, что может посоветовать озабоченному Лонстону, как ему вернуть расположение Александры.
Следующая ее задача была потруднее. Она глубоко вздохнула, входя в свою спальню, где Джулия и Виктория устремили на нее нетерпеливые выжидающие взгляды.
Маркизе стало жаль их. Известие, которое она должна была сообщить девушкам, не могло не ранить их нежные души.
Эвелина любила младших дочерей, но, глядя на них сейчас, она подумала, что, наверное, мало уделяла им внимания, потому что они больше походили на капризных детей, чем на взрослых женщин. Что ж, для некоторых пора зрелости наступает позже… но сейчас, насколько это в ее силах, она ускорит этот процесс.
Сев напротив дочерей, она начала:
– Пожалуйста, без истерик, слез, упреков, топанья ногами или чего-нибудь подобного. Одно только проявление дурного настроения – и вы проведете остаток дня за уборкой на кухне. Я ясно выражаюсь?
– Мама! – прошептала Виктория с ужасом в глазах. Никогда еще Эвелина не говорила так с дочерьми и не угрожала таким низким наказанием.
– На кухне? – повторила, моргая, Джулия.
– Вы должны дать мне обещание, прежде чем я вам что-нибудь скажу. Никаких жалоб. Виктория?
Виктория кивнула, но глаза ее уже наполнялись слезами.
– Джулия?
Джулия тоже кивнула, но при этом упрямо поджала губы.
Эвелина наклонилась и взяла каждую за подбородок. Глядя им прямо в глаза, она продолжала:
– Лонстон просил руки Александры. Ни слова, Джулия! – добавила она. – Ни одной слезинки, Виктория!
– Но она его не любит! – выпалила Джулия, несмотря на все предостережения матери.
– А ты любишь. Ты это хочешь сказать?
– Ты же знаешь!
– И я тоже! – воскликнула Виктория.
Эвелина отпустила их подбородки и подняла руку, чтобы остановить готовый хлынуть поток возражений.
– Ни слова больше. Вы обещали!
Дочери молчали. Моток шерсти и клубок упали им на колени. Эвелина немного смягчила тон:
– К сожалению, мои милые, ни одна из вас еще не знает, что такое любовь. Нет-нет, не перебивайте, выслушайте меня и спросите свое сердце, права ли я. Когда вы думаете о Лонстоне, что вам приходит в голову прежде всего? Как вы танцуете с ним на балу или катаетесь в Гайд-парке? Или кокетничаете с ним на рауте?
Лица девушек оживились при воспоминаниях, вызванных словами матери.
– Так я и ожидала, – охладила их пыл маркиза. – Когда я впервые поняла, что я люблю вашего отца, он сказал мне, что я упряма как ослица. Мое мнение о нем было не лучше. Я считала его высокомерным и тщеславным. Скажите мне, каков, по-вашему, главный недостаток Лонстона? Что вам больше всего в нем не нравится?
Дочери посмотрели на нее как на сумасшедшую.
– Я тебя не понимаю, – сказала Виктория.
– У него нет недостатков, – отрезала Джулия.
Эвелина засмеялась.
– Неужели вы не замечали, что он всегда начинает флиртовать с вами, когда хочет разозлить Александру?
– Нет! – горячо возразила Виктория.
– Никаких возражений и никаких истерик! А теперь подумайте и ответьте мне честно: неужели вы этого не замечали?
Эвелина видела, что будет нелегко убедить их сказать правду.
Виктория поджала губы, но Джулия скорчила гримаску и сказала:
– Да. Я видела, но не хотела этому верить.
– Тогда скажи мне, Джулия, хорошо ли было с его стороны так поступать с вами?
Она видела, что в глазах Джулии Лонстон уже не так твердо стоит на воздвигнутом ею пьедестале.
– Ужасно! – воскликнула Джулия. – Майлор, то есть мистер Грэмпаунд, был прав. Лонстону до меня и дела нет. Я просто не понимала этого раньше. О мама, какое он чудовище!
Эвелина взглянула на Викторию. У той был по-прежнему упрямый вид.
– Когда Лонстон с тобой флиртовал, разве он не посматривал в сторону Александры? Разве не приходилось тебе то и дело стараться снова и снова привлечь его внимание к себе? Не просил ли он тебя повторить только что сказанные тобой слова, которые пропускал мимо ушей?
