Господи, люди добрые, да что же это делается!
— А как же ООН? И экологическая программа?
— Никакой экологической программы не существует. Как не существует и завода в городе Боровичи.
— А немец?
— Местонахождение господина Вольфганга Шпеера неизвестно. Он объявлен во всесоюзный розыск. — Майор посомневался мгновение, продолжать или нет, и добавил: — По нашей информации, это совсем даже и не немец. А житель Прибалтики. По профессии актер.
Вот оно, оказывается, как. Объявлен в федеральный розыск. А значит, денежек своих людям не видать. Вот вам хлопцы и золотые гусли.
Ксюше почувствовала, как крыса у нее на животе зашевелилась. Она прижала зверька ладонью, чтобы тот не волновался, вздохнула и начала потихоньку протискиваться сквозь толпу дальше, вглубь территории завода.
— А что же будет с нами? — раздался над площадью чей-то злой голос.
Майор обвел толпу выпученными глазами. Часть участников группы задержана и дает показания. Начато следствие. Остальные разыскиваются, к розыску подключен Интерпол.
— А где десять миллионов, которые были получены за сурик?
Лицо майора сердито побагровело. Банковские счета компании арестованы. Денег на них не обнаружено. Гражданам следует ждать результатов расследования. Обращаться в прокуратуру, писать заявления. Если преступников задержат и деньги будут обнаружены, то в соответствии с законом всем обманутым вернут утраченные в результате мошенничества суммы.
Сквозь толпу Ксюша пробралась к стене главного корпуса и начала бочком двигаться вдоль нее, туда, где в просвете между зданиями виделся песчаный кусок берега реки.
— Ага… Да их никто и искать не будет!
— Постойте, постойте! Если здесь орудовала банда, если вместо немцев работали мошенники, то почему милиция не накрыла их неожиданно, всех разом? Почему дали им скрыться и увести со счетов деньги? А?
— Точно! Ведь милиция приехала на завод только в одиннадцать. А офис сегодня даже не открывался. Значит, мошенники заранее знали об облаве? Значит, их предупредили? Да?
— Ну, точно, предупредили! Вы что не видите, они все заодно!
Все больше и больше расходится толпа… Сама себя заводит, распаляет…
Ксюша, протискиваясь между спинами и обходя особенно плотные скопления людей, прошла вдоль главного корпуса, и задержалась на некоторое время, прежде чем повернуть за угол.
Она увидела, что сквозь толпу к ней пробивается тот самый синеглазый парень в армейских ботинках. Парень встал перед Ксюшей, пытливо ощупывая ее лицо своими синими глазами.
- А ты сама что здесь делаешь? — с полуслова продолжая прерванный разговор, спросил парень. Ксюша покраснела. — Ты тоже хотела заработать денег на сурике?
— Нет.
— А что?
— Я его вообще не покупала. Покупал мой друг.
— А-а…
— Это не то, что ты подумал. Я до этого его почти не знала. А он хотел мне помочь. У меня бабушка… очень больна…
Родион кивнул. В том возбуждении, в котором пребывали люди на площади, не нужно было много слов для того, чтобы понимать друг друга. Достаточно взглянуть в глаза и чувствуешь то, что не сказано словами.
В кармане у Родиона зазвонил мобильный телефон.
— Что случилось? — донесся до Ксюши игрушечный голос из трубки. — Почему тебя не слышно?
Родион нахмурился.
— Дело в том…
— Что?
— Дело в том, что здесь все не так просто. На площади в основном не спекулянты. Здесь обычные люди. Много пенсионеров и женщин…
— Ну и что?
— Это меняет дело. Так мы не договаривались. Люди не виноваты, их доверчивостью воспользовались жулики. Людей обманули, а мы хотим подставить их под ОМОН.
Трубка захлебнулась:
— Ты что, с ума сошел? Какие люди? Какие жулики? Действуй согласно договоренности. И начинай немедленно.
Родион переступил с ноги на ногу.
— Нет. Так не пойдет. Это несправедливо! Я повторяю: это не спекулянты!
Трубка, казалось, забилась в руках Родиона:
— Ты вообще, понимаешь, о чем говоришь? И с кем связался? Знаешь, какие люди здесь замешаны? Да ты до вечера не доживешь… Ты…
— А вот пугать меня не надо. Я все равно вас не боюсь! — сказал Родион и дал отбой.
Ошибается военный, ой, как ошибается! Напрасно он думает, что Родиона можно купить за тридцать сребреников. Как бы ни так!
Не все в этом мире измеряется деньгами. По крайней мере, для Родиона. Для Родиона, например, главное — чтобы все было по-человечески. Родиона буквально трясти начинает, когда он видит несправедливость. И ради справедливости он готов на все.
Оставив Ксюшу, Родион начал протискиваться вперед, к крыльцу.
Толпа с каждой минутой становилась все более и более возбужденной. Да что же это такое творится, граждане? За кого они нас принимают? За идиотов, да?
— Что вы их слушаете! — выкрикнул из гущи людей сердитый голос. — Задержаны… пресечена… Да если бы они не нагрянули, Шпеер был бы сейчас здесь и покупал у нас порошок!
— Конечно! Про пирамиду — это выдумки… Немец с ментами поделиться забыл — и все дела!
Красный, как рак, майор попробовал сделать вид, что не слышит провокационных реплик:
— Деятельность группы пресечена! — опять закаркал мегафон. — Часть ее участников задержана и дает показания. Следствие во всем разберется и выяснит все детали!
Кто-то громко свистнул.
Из дверей немецкой конторы вышел мужчина в штатском, который нес на вытянутых руках конфискованный компьютер и стопку офисных папок на нем. Мужчина погрузил компьютер в машину, лейтенант тут же запер двери офиса на замок и начал пристраивать к замку казенную контрольку с пропечатанным пластилином.
Это было последней каплей. Толпа пришла в движение. Да что же это делается! Сейчас они опечатают офис и уедут. А мы что же? Так и будем на это смотреть?
Толпа стала напирать. Задние теснили передних, возникла давка, милицию начали оттирать от дверей. Ситуация выходила из-под контроля.
Майор кивнул лейтенанту и оба они вслед за следователем в гражданском забрались в машину. Взревел мотор, машина засигналила, начала разворачиваться и на малой скорости прокладывать себе путь к воротам.
— Что же вы смотрите, мужчины! — прокричал срывающийся женский голос. — Они сейчас уедут — и с концами! Вы что, не понимаете? Мы их больше не увидим!
Толпа колыхалась и шумела. Несколько человек уперлись в капот «Жигулей» руками и пытались остановить машину. Кто-то бухал кулаком в окно. Сквозь стекло было видно, как майор что-то кричит в рацию.
