Даяки довольно малорослы, но очень хорошо сложены, у них коричневая кожа и приплюснутые носы; большие сияющие глаза сидят в глазницах неглубоко, как на коптских мозаиках. Даяки улыбчивы и очень располагают к себе. Женщины миниатюрны, застенчивы, в их неподвижных лицах чудится что-то жреческое. В молодости красивые и изящно сложенные, они быстро старятся, волосы седеют, морщинистая усохшая кожа бесплотными складками свисает с костей; высохшие груди бессильно болтаются. В углу, выпрямив спину, истуканом сидела на корточках старая-престарая совершенно слепая старуха, не обращавшая на окружающих ни малейшего внимания. Вокруг бурлила жизнь, а она сидела, погрузившись в воспоминания. Готовить рис — обязанность женщин. Даяки соблюдают четкое разделение труда, и мужчине в голову не придет взяться за то, что с незапамятных времен считается женской работой. Женщины носят лишь кусок ткани, прикрывающий их от талии до колен. От локтя до плеча руки у них обвиты серебряной проволокой, у многих такой же проволокой обвиты талии. Проволоки эти напоминают гигантские часовые пружины. Детей женщины носят на спине, сооружая им из обвязанной вокруг шеи шали нечто вроде сиденья. Мужчины украшают себя серебряными браслетами, серьгами и кольцами; принаряженные, они выглядят красиво, даже франтовато. У многих длинные, свисающие на спину волосы; это придает им несколько женственный вид, необычный и двусмысленный. При всей их улыбчивости и обходительности, в них ощущается скрытая до поры до времени дикарская жестокость, неожиданная и пугающая.
Под длинным домом возились, пожирая отбросы, свиньи, неумолчно галдели куры и утки. От дома к реке вела дорожка из грубо обтесанных плашек, чтобы не ходить по грязи, но во время отлива приходилось, увязая по колено, брести по скользкому прибрежному илу, темному и липкому.
Вернувшись в Кучунг, я написал письмо нашему министру-резиденту, у которого мы останавливались по прибытии в Малайю, прося его посодействовать смягчению наказания тем двум заключенным, что спасли мне жизнь. В ответном письме он сообщил, что одного ему удалось освободить, но выразил опасение, что ничем не сможет помочь второму, поскольку тот, возвращаясь в Симьянганг, остановился в родной деревушке и убил свою тещу.
* * *
Восточная река. По берегам тянулись густые джунгли, при полной луне казавшиеся непроглядно черными; в их молчании чудилось что-то зловещее. Дрожь охватывала при мысли о темных свирепых существах, укрывшихся в гуще зарослей. Казалось, джунгли затаились и ждут. Но по безоблачному небу неспешно плыла луна, похожая на жену английского помещика, когда, разодетая в лучшее платье, та величественно ступает по проходу деревенской церкви. Немного погодя на востоке, под рваной бахромой облаков, небо чуть заметно зарозовело. По речной глади неслышно скользил челн, а над прибрежной водою смутно виднелся силуэт рыбака. На берегу, среди диких джунглей дружелюбно поблескивал одинокий огонек: там, наверное, стоит, прижимаясь к реке, травяная хижина, которую со всех сторон теснят буйно разросшиеся пальмы, деревья со странными названиями, увитые ползучими растениями. Розовевшее на востоке небо тем временем жарко заалело. Бахрома облаков превратилась в жалкие лохмотья; солнце встало, словно ратник, ведущий отчаянную битву с неведомыми темными и безжалостными силами. При взгляде на реку казалось, что настал день, но, обернувшись, видишь, что опять безмятежно сияет луна и тихая ночь не торопится уйти.
* * *
Л. Ему чуть за сорок, росту он среднего, худой, очень смуглый, с черными, начинающими плешиветь волосами и большими глазами навыкате. С виду похож не на англичанина, а, скорее, на левантинца. Говорит монотонно, без модуляций. Столько лет прожил в глуши, что теперь на людях смущается и молчит. У него туземка-жена, которую он не любит, и четверо детей-полукровок, которых он отправил учиться в Сингапур, чтобы потом они поступили в Сараваке на службу в правительственные учреждения. Не имеет ни малейшего желания уехать в Англию, где чувствует себя чужаком. По-даякски и по-малайски говорит, как коренной житель; он здесь родился, и склад ума туземцев ему ближе и понятнее английского. В одну из деловых поездок в Англию он обручился с какой-то девушкой, но мысль о туземной семье не давала ему покоя, и он разорвал помолвку. Предпочел бы жить не в Кучунге, а на какой-нибудь затерянной в джунглях фактории. Улыбается редко. Замкнутый унылый человек, очень добросовестный, вечно опасающийся сделать или не то, или не так. Говорит без тени юмора, многословно и скучно. Не жизнь, а бездарное существование.
* * *
Базар в Кучунге. Базар состоит из узких улочек с пассажами, как в Болонье, в каждом домике лавка, в которой толкутся китайцы и бурлит типичная для китайских городов жизнь: работают, едят, разговаривают. По берегам реки стоят хижины, в них с незапамятных времен обитают, блюдя обычаи предков, малайцы. Бродишь ли в толпе, разглядываешь ли неспешно товары, не отпускает странное, волнующее ощущение напряженной жизни. Самый обычный счастливый быт. Рождение и смерть, любовь и утоление голода; повседневные людские занятия. И эту толчею прорезает белый человек, который правит ими. Он никогда не участвует в кипящей вокруг жизни. Покуда китайцы соблюдают законы и платят налоги, он ни во что не вмешивается, этот бледный чужестранец, проходящий сквозь здешнюю действительность, будто существо с другой планеты. На самом деле он только страж порядка, не более. Вечный изгнанник, он не испытывает к этой стране никакого интереса. Он лишь дожидается пенсии, зная, что когда наконец получит ее, то будет непригоден для житья где бы то ни было, кроме здешних мест. В клубе частенько возникают разговоры о том, где кто поселится по выходе на пенсию. Они надоели сами себе, надоели друг другу. Они мечтают освободиться от этой кабалы, но будущее приводит их в смятение.
* * *
Плантатор. Учился в Кембридже, а окончив, решил стать плантатором. Живет вдали от родины уже десять лет. Холостяк. Во время экономического спада разорился. Когда начинался подъем, он сколотил две тысячи долларов и поместил их в добычу каучука, но теперь те участки, куда он вложил деньги, большей частью опять превратились в джунгли. Маленького роста с неправильными чертами лица, добрыми темными глазами и тихим голосом, он очень застенчив, талантливо пародирует других и обожает музыку. Понемножку играет на разных музыкальных инструментах. Собирает малайское серебро. Есть в нем что-то трогательное. Живет один в очень запущенном бунгало. Стены увешаны бесчисленными картинками с изображением более или менее обнаженных женщин. На грубо сколоченных полках стоят современные романы.
* * *
Миссис Т. Блондинка. Из-за жары волосы прямые, но довольно красивые, очень светлые, льняные; глаза голубые; она бледновата и уже несколько увяла, хотя ей никак не более двадцати шести. Анфас она пленяет своеобразной неяркой красотою, но у нее очень маленький, слабый, невыразительный подбородок, и в профиль в ней чудится что-то овечье. Кожа всегда была чистая и свежая, но теперь выцвела, словно тропический день. Она носит бумажные или муслиновые платья, голубые и розовые, с глубоким вырезом и короткими рукавами. Неизменным украшением служат белые коралловые бусы. На голове филиппинская соломенная шляпа.
