Эмрис тогда только что был избран настоятелем, и трагическое происшествие потрясло его и весь Орден. Никто из присутствующих тогда в монастыре никогда не смог забыть этот день. Гавриилиты решили тогда больше не терять Целителей, как был потерян Ульрик, и избегать ситуаций, в которых могла возникнуть необходимость отнять чью-то жизнь.
Итак, сейчас Килиан связал контрольные области, чтобы предотвратить подобную трагедию. Такое вмешательство в проявление свободной воли личности было необходимо. Килиан должен был установить своего рода клапан безопасности, к помощи которого прибегали при крайней необходимости. Вместе с обычным набором пусковых механизмов, которые устанавливались в мозгу каждого ученика для облегчения тренировок, Килиан ввел Симону твердое убеждение, что такой клапан необходим. Он не стал читать в сознании мальчика какие-либо детали о самом Симоне, поскольку предпочитал знакомиться со своими учениками посредством обычных методов общения. Наконец, чтобы придать законченную форму тому, что сейчас произошло, он прибег к словесному благословению, используя формулировку, проверенную гавриилитами в течение многих веков.
Когда он поднял руки, чтобы начертать знак благословения над склоненной головой Симона, мальчик посмотрел на него с едва сдерживаемыми слезами, светящимися в карих глазах. Он схватил руку Килиана и поцеловал ее:
— Спасибо, отче, — прошептал Симон. — Я попытаюсь доказать, что достоин вашего учения.
— Убежден, что твои старания будут равны твоему желанию, — ответил Килиан, сохраняя выражение терпения на своем лице; затем он протянул мальчику руки и поставил его на ноги. Он не сказал ничего более, потому что не хотел дать ученику так сразу понять, что тот подает большие надежды. — Теперь давай попробуем выяснить, как много ты уже знаешь. Ложись вот сюда, и начнем. Посмотрим, хорошо ли ты научился управлять своим телом.
Со смешанным выражением опасения и желания поскорее начать, Симон сел на середину кровати и вытянул ноги, затем лег головой по направлению к Килиану.
— Отец Алвис был доволен моими успехами, — сказал он, запрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на Целителя. — Но я не знаю точно, что должен уметь младший послушник.
— Ну, ты теперь послушник старшей ступени. А мы ожидаем от старших послушников больше, чем от младших. Итак, я буду направлять тебя, — сказал в ответ Килиан, пододвигая свой стул так, чтобы сидеть лицом к изголовью кровати. — Ложись поудобнее и закрой глаза. Мы начнем с базового упражнения, которому тебя учили, когда ты пришел сюда впервые.
Он положил свои руки на плечи Симона и подождал, пока мальчик подчинится и закроет глаза.
— Хорошо. Теперь я буду только наблюдать. Я хочу посмотреть, что ты умеешь делать. Глубоко вдохни и расслабься, насколько возможно. Вот так, хорошо.
Когда Симон выполнил все, погружаясь с готовностью в глубокое расслабление, Килиан медленно кивнул самому себе и плавно перевел руки с плеч Симона по обе стороны головы. Затем подвел их близко к вискам, не дотрагиваясь до них.
— Очень хорошо. Еще раз глубоко вдохни и медленно выдохни. С каждым вдохом ты становишься более и более расслабленным, все больше сосредотачиваешься. Думай о своем дыхании, и пусть каждый твой вдох уносит тебя глубже и глубже.
Он почувствовал, как кто-то заглянул в решетку двери — это был отец Эмрис и с ним несколько других Целителей. Но он не позволил себе отвлечься от работы.
— Хорошо, Симон. Расслабь каждую мышцу. Ты знаешь, как. Очень хорошо. Теперь сосредоточься и заставь себя ощутить, как кровь течет в твоих венах. Почувствуй, как бьется пульс. А теперь — как твое сердце перекачивает эту кровь. Оно бьется немного быстрее, чем нужно, но ты можешь замедлить его, если действительно этого захочешь. Попытайся… Нет, ты слишком стараешься, сынок. Расслабься. Ничего не делай насильно, пусть все происходит как бы само собой. Теперь глубоко вдохни и дай всему этому выход. Опять. Ты сделал это. Молодец, Вот так должен начинать каждый Целитель — учиться управлять собственным телом, прежде чем он сможет управлять другими. Хорошо. Теперь давай продвинемся немного глубже и продолжим. Глубже… Глубже…
Он легко коснулся кончиками пальцев висков мальчика, медленно нащупывая своим сознанием нужные пусковые механизмы, направляя сознание юного Симона к центру, который контролировал сердечный ритм. Он передал ему свое одобрение, когда мальчик нашел управление, постепенно меняя ритм на более медленный и устойчивый, соответствующий глубокому состоянию транса, в котором он находился.
— Отлично, — выдохнул Килиан, едва выговаривая слова, осознавая, что его невидимые наблюдатели удалились и вернулись к своим собственным делам. — Теперь переведем наше внимание на твою левую руку, — с этими Килиан незаметно передвинул левую руку на плечо мальчика, затем обхватил его обнаженное запястье. — Почувствуй мое прикосновение к запястью и думай о том, как кровь поступает к этому участку тела. Знай, что ты можешь управлять притоком крови к этой руке. А теперь напряги все силы разума, чтобы ограничить этот поток.
Он начал процесс сам, но почувствовал, что ученик подхватил и продолжил почти немедленно, инстинктивно усиливая соответствующие контролирующие центры. По-настоящему довольный, Килиан убрал свой контроль силы и открыл глаза. Он поднялся и встал рядом с Симоном, по-прежнему слегка придерживая левое запястье мальчика. Рука сильно побледнела, и теперь Килиан провел двумя пальцами вдоль спины. Он тихо сказал:
— Хорошо сделано, Симон. Теперь притупи чувствительность, чтобы заблокировать боль. Ты знаешь, что нервы пролегают там же, где и кровеносные сосуды. Сожми их в области запястья и отключи все ощущения в этой руке.
И он опять погладил руку мальчика, помогая ему сконцентрироваться на ней. Затем правой рукой взял с маленькой полки в ногах кровати маленький, острый, как бритва, скальпель, положив его так, чтобы Симон ничего не видел, и приказал мальчику открыть глаза.
— Теперь удержи то, что ты сделал. Ты ограничил снабжение руки кровью и заблокировал чувствительность в ней. Это сделал ты, а не я. Проанализируй точно свои ощущения в руке сейчас, так, чтобы ты при желании мог повторить это. Посмотри, если это поможет тебе удержать образ.
Мальчик был в глубоком трансе, его взгляд с трудом фокусировался, когда он поднял руку и сжал пальцы перед лицом. Килиан наблюдал за ним, пока он не закрыл глаза, а затем опять обхватил запястье мальчика.
— Как ты считаешь, у тебя все в порядке? — сказал Килиан, поглаживая двумя пальцами ладонь, пальцы, а затем и спину Симона, чтобы вернуть его внимание. Мальчик рассеянно кивнул, ладони его полностью расслабились в руке Килиана.
— Да, отче, — прошептал он.
— Хорошо, — сказал в ответ учитель, собрав кожу на тыльной стороне ладони мальчика и резко оттянув ее. — Ты чувствуешь что-нибудь?
— Легкое давление, — ответил мальчик. — Не больно.
— Как ты думаешь, сможешь ли ты это выдержать? Что если бы я сделал что-то более болезненное, что подвергнет испытанию твой контроль над остановкой крови? — настаивал Килиан. Испытующе глядя на мальчика в глаза, он поднес скальпель прямо к глазам Симона, а затем слегка надавил лезвием на выпуклость у основания его большого пальца. — Я не прошу тебя заживлять то, что я сделаю, я этим займусь сам, когда мы закончим. Но сможешь ли ты задержать боль и кровотечение?
