Книга Властелин Огненных Земель - Дэйв Дункан

Радгар правил, Тофбьорт задавал ритм гребли. Радгар понимал, что все это игра, что папа стоит, готовый перехватить весло, если он ошибется, но пока что у него все получалось, и мало кому выдавался шанс править драккаром, не говоря о целой флотилии. Король Эйлед и его госпожа плыли в Твигепорт, а ателинг Радгар правил кораблем! Это было счастье, о котором он и не мечтал, пока не вырастет и не станет капитаном семи океанов. «Греггос» гордо нес на носу резную драконью голову, что не позволялось в родных водах ни одному кораблю, кроме папиного. На его парусе красовалась эмблема Каттерингов, а в кильватере следовало еще восемь кораблей. Весла скрипели, чайки кричали, а в ноздри бил знакомый морской запах. Он не мог представить себе ничего прекраснее, доживи он хоть до ста лет.

Мама сидела рядом в богато украшенном кресле. Они с папой уже нарядились в королевские одежды. Она потратила на сына почти столько же времени, сколько на себя, но стоило ему услышать о возможности править кораблем, как он скинул с себя все, кроме штанов. День выдался теплым для позднего лета, и он выкладывался сполна в борьбе с веслом — на правый борт или на левый в зависимости от ветра, вверх или вниз в зависимости от волны, задыхаясь, скользя босыми ногами по палубе.

Впрочем, ему не доставалось и сотой доли тех нагрузок, что пришлись на гребцов — здоровенных, обнаженных по пояс, блестящих от пота. В спешке нужды не было, но когда за королевским кораблем следовал весь флот Каттерстоу, делом чести было не уступить ни одной другой команде. Как бы тяжело ни приходилось гребцам, у них хватало еще сил улыбаться, глядя на отчаянные усилия их рулевого в борьбе с веслом при каждом новом порыве ветра. Вот бы ему такие мускулы, как у них! Ну почему человеку приходится расти так долго?

— Передохни-ка, сын. — Папа опустил поросшую рыжими волосами руку на весло. Казалось, он не прилагал ровно никаких усилий, и все же весло начало мгновенно слушаться его, а не Радгара.

— Я ведь все делал правильно! — выдохнул он. — Правда?

— Ты справился замечательно. Я горжусь тобой, но мне нужно сказать тебе кое-что. Когда мы приплывем, у нас уже не будет такой возможности. Ты можешь слушать и править одновременно?

— Да, господин!

Отец убрал руку с весла.

— Тогда давай. В Твигепорте у нас могут быть неприятности. Большие неприятности. И они могут затронуть и тебя.

— Меня?

Отец улыбнулся.

— Представь себе! Последнее время тебе так хорошо удавалось избегать неприятностей, что я решил подкинуть тебе пару. — Улыбка сбежала с его лица. — Я не шучу, сын. Ты знаешь, зачем я созываю муут. Собрание обещает выдаться бурным.

— Да, господин! — Мир! Муут созывался для проведения мирных переговоров с послом, которого прислал король Амброз. Это могло положить конец войне, которая началась еще до рождения Радгара, а завершится прежде, чем он повзрослеет настолько, чтобы принять в ней участие. Папа повелел, чтобы витенагемут собрался в Твигепорте, портовом городе Грейтеарса, провинции на севере Фюрзига.

— Ты никому не повторишь того, что я тебе сейчас расскажу.

— Нет, господин!

— Я предпочитал бы, чтобы ты называл меня просто папой, Радгар.

— Хорошо, папа.

— Страна расколота. Некоторые провинции хорошо наживаются на войне, но другие более процветают от мирной торговли.

— А разве не ты решаешь? Ты же король!

Папа улыбнулся.

— Да, решаю я, но гораздо лучше спорить в открытую. Надо быть готовым к тому, что шум и крики продлятся не один день. Собственно, дела обстоят таким образом: Шивиаль тайно запросил наши условия мира. Мы послали свой список требований, и я включил в него все, на что хватило фантазии: и самоцветы из короны Шивиальских монархов, и голову короля Амброза, маринованную в уксусе, и…

— Нет! — Радгар сложился пополам от хохота и тут же поспешно вцепился в весло.

— Ну, не совсем так, но вроде этого. Теперь они прислали посла с полномочиями вести переговоры, но, разумеется, он начнет с того, что отвергнет почти все наши требования. Он даже может добавить пару собственных, вроде выдачи моей головы на пике или возвращения твоей матери домой. — Он произнес это достаточно громко, чтобы она услышала. — Разумеется, мы отвергнем все это.

— Правда? — приподняла бровь мама. — А если я хочу вернуться?

— Что? — взвыл Радгар. — Вернуться и жить в Шивиале? Но ты же не можешь…

— Конечно, могу. И тебя бы взяла с собой.

— Смотри вперед! — рявкнул отец.

«Греггос» вздрогнул и начал уклоняться влево. Радгар навалился на весло всем телом и толкал его, пока ему не показалось, что все кости его вот-вот треснут. Медленно, неохотно корабль нацелил нос в нужном направлении. Кажется, пронесло! Радгар улучил секунду и высвободил руку, чтобы смахнуть пот с глаз.

— Если она захочет ехать, никто не будет ей мешать, — сказал папа так, словно ничего не произошло. — Только сегодня ночью она говорила мне, что не хочет этого. Правда, дело было в постели, так что, возможно, голова ее была занята другим.

Мама надула губы и отвернулась. Она никогда не любила папиного поддразнивания на эту тему. Радгар почему-то тоже ощущал себя неуютно, хотя знал, что так шутят все мужчины.

— Скажи, война кончится? — задумчиво спросил он. Все уже давно спорили на этот счет, но он ни разу еще не слышал отцовского мнения.

— Если честно, не знаю, сын. Мы еще не слышали условий посла, но Амброз не стал бы посылать твоего дядю, если бы не относился к этому серьезно.

— Но решаешь-то ты, господин?

— Да, решаю я. Эрлы будут говорить и говорить, но никто из них не выступит против правящего короля, если только у них нет хорошей кандидатуры, чтобы бросить вызов, и если они не уверены, что он сможет собрать большинство голосов. Случись так, я бы давно знал об этом, и этого нет — я ведь далеко еще не дряхлый старик! При голосовании они все поддержат меня, что бы они там ни хотели. — Папа улыбнулся своей обычной широкой улыбкой, но Радгар ощутил в ней угрозу. Он знал, что рассерженный король может устроить серьезные неприятности любому эрлу, которого он невзлюбит, вплоть да неудобного тому таниста.

— Но ты-то чего хочешь, войны или мира?

— Не я начинал эту войну!

— Конечно, нет, господин.

— Это важно, потому что нет хуже драки, которую ты начал, а потом проиграл — ты выставляешь себя не просто дураком, но еще и слабаком. Всегда лучше, когда на тебя нападает кто-то другой, а ты его побил. Тогда он дурак и проигравший, и вся вина лежит на нем, понял? Вот почему победитель всегда заставляет проигравшего признать, что именно он развязал драку. А если это не так, им все равно придется признать, что это они заставили победителя напасть на себя, так что виноваты во всем все равно они сами. Конечно же, в этом случае совершенно очевидно, что войну начал Шивиаль. Король Тайссон послал нам оскорбительный ультиматум. Честь не позволяла нам принять его, и они потерпели такое сокрушительное поражение, что его сын наконец запросил о мире. Но мы не подпишем никакого договора, если он не будет начинаться с признания королем Амброзом того, что его отец был неправ, начиная эту войну. Он будет изворачиваться как угорь, пока не пойдет на это.