Неправдоподобно узкие ручейки то асфальтовых, то грунтовых дорог, отделившись от основной трассы, сбегают в направлении моря. Мне до скрипа зубов хочется воспользоваться одной из этих троп. Я так ясно представляю прохладную, упругую свежесть соленой воды, которая без всплеска примет в себя разгоряченное тело! И останется только плыть, стремительно плыть вперед, все дальше от берега, рассекая ласковые волны… Постепенно остывая, обретая покой, мир…
Я бы пожертвовал двадцатью минутами, даже получасом, чтобы искупаться. Но вряд ли все эти завлекательные дорожки направляются прямо к пляжу. Больше вероятности, что любая из них вливается в прибрежное селение с неразберихой узких улочек, а в конце блужданий путника ждет скалистый обрыв на вожделенном морском берегу.
Так что я, обливаясь потом и отстегнув ремень безопасности, который до крови натер плечо, еду дальше.
Чтобы взбодриться, пытаюсь слушать радио. Здесь можно поймать всего две местные радиостанции. Десятка полтора популярных в этом сезоне песенок я уже заучил наизусть. Тем более что единственный куплет с припевом повторяются в каждой раз по сто. Пулеметные голоса диджеев раздражают, злят и заставляют проснуться. Но это — только пока внимательно вслушиваешься в содержание речей. Потом их немудреные слова сливаются в сплошной гул, и веки снова неудержимо начинают сближаться. Новости этого дня я уже мог бы изложить без суфлера и без печатного текста, ни единого раза не запнувшись.
* * *
Звонок Хью — нашего корреспондента в России — застал меня в Грузии. Точнее, в Абхазии.
Я тогда для каждого выпуска «Новой пятницы» делал большой репортаж из цикла «Детский мир»: проверить, как пойдет, и приучить зрителя к необычной тематике. Проект новой еженедельной программы был уже готов, но я не особенно торопился предложить его руководству: хотелось сначала все хорошенько обкатать. На этот раз я исследовал, как малыши воспринимают межэтнические конфликты. Уже отработал в Ирландии, еще намечал кое-что в Африке. Трех точек было бы вполне достаточно. Материал набирался тяжелый, болезненный, но сказочно интересный…
— Мистер Смит, я звонил в Лондон, но мне сообщили, что вы в Грузии. Скажите, вы там еще надолго?
Беда с этим Олпортом: никакой субординации.
— Дня два-три. А что?
— А на обратном пути не собираетесь заехать в Москву?
«Заехать». Ничего себе!
— Нет, Олпорт. На обратном пути я собираюсь заехать в Африку.
— Как?.. А!.. Мистер Смит, тогда разрешите, я к вам прилечу, прямо в Грузию.
Судя по его заполошному голосу, произошло нечто из ряда вон выходящее.
— Олпорт, что случилось?
— Мистер Смит, у меня появилась очень важная информация. Я бы не хотел по телефону… Информация по теме — той, которую вы поручили мне разработать.
Мало ли заданий я ему давал! Впрочем, я сразу понял, о чем речь: «неразменная купюра»! Судя по содержанию нашей с ним майской переписки, он должен был выйти на серьезное открытие даже раньше. Поскольку Олпорт молчал, я решил, что его расследование зашло в тупик. Теперь оказалось, что тянучка Хью просто очень медленно работал.
Я, видно, по мнению Хью, слишком долго молчал, размышляя, поскольку тот счел нужным добавить:
— Насчет денег, помните?
Я тихо ругнулся: ну кто его за язык тянул?!
Я прикинул варианты дальнейшего развития событий и понял, что Хью прав. Если он нашел или близок к тому, чтобы найти владельца «купюры», то выходить на этого человека в одиночку ему никак нельзя: он по неопытности и нерасторопности либо спугнет дичь, либо подставится таким силам, у которых никому из нас лучше не вставать на пути безоружным. Пусть приедет и расскажет. Вместе решим, что делать дальше. В крайнем случае отправится назад, работать над ошибками. Побывать в Абхазии Олпорту в любом случае только полезно.
— Давайте, Олпорт, жду. Берите билет до Адлера. Отзвоните мне, каким рейсом летите: вас встретят.
— О, мистер Смит, это идеально!
«Идеально»! Филолог, молодой человек с задатками кабинетного ученого. Как и зачем Хью занесло в журналистику?
— Хорошо. Теперь скажите: все материалы по этой истории, надеюсь, хранятся у вас в надежном месте, не дома?
— Да, сэр, конечно.
Как-то неуверенно он это сказал, мне не понравилось.
— Поймите, Олпорт, это важно. Ваша жизнь гораздо дороже, чем… все вместе взятые дурацкие тайны… Далее. С собой ничего не берите. Все, что хотите мне рассказать, должно находиться только в вашей голове.
— Но у меня плохая память…
— Вот и потренируете!
Хью удалось заказать билет только на утренний рейс: вылет в районе семи часов.
В тот день мы с оператором Стивеном Айзенком, старожилом местного корпункта, ездили по горным селам. Я рассчитывал пробыть там почти до вечера, но после звонка Хью сразу свернул работу. Мы вернулись в Сухуми, и я взял у Стивена машину, чтобы добраться до аэропорта. Путь неблизкий, а я не хотел опаздывать, поэтому отправился с вечера, довольно легко преодолел российскую границу — благо оформил еще зимой многоразовую визу — и ночевал уже в Адлере.
Ночь я из-за этого увальня Олпорта практически не спал.
Кто его знает, что он там накопал, и кто еще идет по тому же следу?! Я мечтал встретить Хью, свободного и невредимого, и устроить ему грандиозную взбучку за эту дурь: сообщать секретную информацию по сотовому телефону! Я позвонил ему, едва дождавшись четырех утра по Москве, когда, по моим расчетам, Олпорт должен был проснуться и начать собираться в дорогу. Мой драгоценный подчиненный не брал трубку городского телефона, его мобильник был отключен. Я, разумеется, предположил, что он спит, как сурок, вырубив все средства связи, в особенности если спит не один.
Мой оптимизм начал таять к пяти, когда Хью должен был бы выехать из дому.
Шесть. Без изменений. Я приступил к исследованию своей скудной дорожной аптечки и телефонной книжки: посольство, корпункт, что еще? — куда позвонить в шесть утра, чтобы отреагировали и помогли?
Только в семь я наконец услышал в трубке протяжные гудки вместо мерзкого пиликанья отбоя.
— Мистер Смит! Вы как почувствовали. Я только что включил мобильник. Представляете, утром забыл в суете сборов. А сейчас сел в самолет — подумал, что скоро потребуют выключить средства сотовой связи, — и решил, пока можно, вам позвонить, чтобы напомнить… Вы ведь пошлете кого-нибудь меня встретить, да?
Я решил объяснить Олпорту, что именно я чувствовал, попозже, при личной встрече. Заодно напомнить ему, какой режим телефонной связи, согласно контракту, должен существовать между ним и его непосредственным руководством.
Казалось бы, прояснение судьбы Хью должно было несколько успокоить меня. Тем не менее нервное напряжение не только не оставляло меня, а продолжало возрастать. Я чувствовал, что мой подчиненный действительно вышел на горячий след. Интуиция подсказывала, что с каждой минутой встреча с «неразменной купюрой» становится для меня все реальнее. Что эта вещь, кажется, действительно существует. Предстоящая встреча вызывала во мне странный, почти мистический трепет и глубокое, томительное волнение.
