Артиллерийские отсеки, покрытые пятнами, были усеяны хрупкими кучками костей. Похоже, команда линкора собралась здесь, во тьме, когда безумие ирреальности захватило их. На некоторых останках виднелись отметины зубов.
Сарпедон побежал, чувствуя, как натянулись стальные сухожилия суставчатых ног, как сокращаются сплетения мускулов. Восемь когтей выбивали искры из решетки пола, а он то ускорялся, то резко тормозил, сворачивал, испытывая возможности своего видоизмененного тела. Боль прошла. Вновь выросшая плоть казалась даже сильнее прежней.
Глазам неверующего Сарпедон скорее всего представлялся жутким монстром, кентавром-мутантом, получеловеком-полупауком. Космодесантники сами по себе внушали страх, но магистр знал, что выглядит воистину ужасающе для тех, кто не видел его триумфа в храме Дорна. Послушники-изменники просто еще не ощутили истинную священную силу Испивающих Души, иначе узрели бы ореол славы Императора, окружающий Сарпедона в момент его победы. Они все еще сомневались, десантник же не должен сомневаться. Они увидели чудовище и решили, что библиарий действительно чудовище, не почувствовав величия истины.
Но Сарпедон знал, он не монстр, а Император и Дорн следят за каждым его шагом. Он понял, что значит жить с клеймом скверны, когда поглотил плоть убитого Теллосом рогатого гиганта, помнил каждую деталь своих ощущений — уродство, покрывающее тело, подобно слою грязи, ауру отвращения, которую изливала на него вся Вселенная. Проклятие мутанта — это нечто ужасное, всепоглощающее. Сарпедон не чувствовал ничего подобного. Сейчас в нем жила только божественная сила Архитектора Судеб, хлещущая через край, дающая новым паучьим конечностям и рукам небывалую мощь.
Сарпедон ударил одну из стоящих рядом пушек — когти оставили глубокие царапины на поверхности древнего металла. Он вскарабкался по стене и поднимался все выше — до тех пор, пока не оказался вниз головой на потолке, наблюдая, как тенистые глубины оружейной палубы проносятся под ним.
Его боевые братья не сомневались в нем. С момента жестокого взлета Сарпедона он не видел даже признака Раскола. Многие менялись. Гивриллиан с его новыми глазами, Теллос с его странно изменившейся кожей и обостренными чувствами. Каждый день люди получали новый дар. У Заэна на спине вырос ряд прочных острых чешуи и пара верхних рук, пальцы руки сержанта Рэвуса стали такими длинными и сильными, что он мог обращаться со своим боевым топором так, словно тот весил не больше перочинного ножика.
Сарпедон отцепился от потолка и упал, расставив ноги, чтобы смягчить удар, пробив дыры в ржавом металле.
Мутант? Нет, его новая форма, изменения у его братьев — это дары Императора, знаки того, что они ушли еще дальше от неразумной массы остального человечества, что они стали отличными от нее не только духовно, но и физически. Скорее всего слабовольные обитатели Империума примут их за отвратительных монстров, чем лишний раз докажут свое врожденное слабоумие.
В покоях на корме «Сломанного хребта» технодесантники перевозили мертвые банки памяти сектора Индиго к поглотителю информации, который соорудили в куполе сенсориума яхты. Если там осталось хоть что-нибудь, они выяснят, почему та мерзость столь страстно хотела захватить контроль над их новым домом.
У этого места не было имени. Полный абсурд — у любой планеты есть имя, пусть только ряд цифр, которым навикогитаторы обозначали их на карте. И вот ничего, каждое поле в данных, выплеснувшихся на экран, оказалось пустым. Расположение, изображение и все. Но от них было мало толку, поскольку мир скрывался за толстым слоем облаков, под клубящейся, беспрестанно вращающейся серо-белой мантией, заключившей планету в свои объятия от полюса до полюса. Молочная яркость изображения отбрасывала острозубые тени на стены каюты капитана яхты, которую превратили в покои Сарпедона.
— Я не понимаю, что вообще привлекло ваше внимание, — произнес магистр, сидя на бедрах своих новых черных ног.
Технодесантник Солан подключил голографического сервитора, и изображение на экране поблекло, сменившись визуальным воплощением базы данных с сектора Индиго. Информация даже на вид казалась разрозненной, искаженной, как будто изрезанной сеткой шрамов, испорченной до такой степени, что не подлежала даже частичному восстановлению.
— Банки памяти, к которым обращался дух машины, находились в ужасном состоянии, — принялся объяснять Солан. — Инфекция полностью разрушила систему. Платы были чуть ли не жидкими, когда мы открыли корпус.
— То есть там остались данные только об этом мире. Почему?
Техник снова включил сервитора, и на экране замерцала навигационная карта сектора Индиго. Солан, как и все технодесантники, отвечал за поддержание в боевом порядке оружия и исполнял инженерные обязанности на поле боя, но, в отличие от собратьев, его страстью был сложный и почти магический мир информации, ее получения и сохранения. Временные банки памяти располагались в его рюкзаке и плечевых лезвиях, а на конце серворуки поблескивал похожий на шприц зонд для сбора данных.
— Это собственная навигационная система сектора Индиго, — объяснил Солан, подсветив часть карты красным. — Она была передана на мостики по крайней мере восьми кораблей, входящих в состав «Сломанного хребта». Особенно стоит отметить грузовой корабль повышенной вместимости и инопланетный звездолет, сейчас находящийся в карантине. Скорее всего контроль над их перемещением позволял «Скитальцу» передвигаться с достаточной степенью эффективности.
— Стало быть, дело в контроле? Та тварь овладела бы кораблем и отправилась на эту таинственную планету?
Солан кивнул:
— Таково наше заключение.
— Очень хорошо. Прекрасная работа, технодесантник. — Сарпедон посмотрел еще на одну фигуру, сейчас полускрытую тенями, отбрасываемыми голопроекцией. — А мы знаем, что это было?
Капеллан Иктинос, как обычно сверкая начищенными черными доспехами, возник из темноты.
— Это был демон, — ответил он невозмутимо. — Вы сказали, что почувствовали его разум. Знакомую ненависть, командор. Это был не чужой и не мерзость, созданная руками человека. Это был прислужник врага.
Демон. Пехотинец варпа, слуга темных богов Хаоса, жуткой реальности, ужаса. В борьбе с этим злом погиб Император, когда Воитель Хорус напал на Терру. Хаос, развративший сердца слабых примархов, породивший легионы омерзительных предателей.
Когда Сарпедон отвернулся от Империума, ему стало ясно, что в таком государстве Хаосу есть где развернуться. В нем все насквозь прогнило, мерзкие демоны варпа легко могли проникнуть в Галактику людей. Магистр видел в своих снах, как Испивающие Души сражаются с первобытным ужасом Хаоса и даже срывают покровы с Империума, стараясь лишить противника почвы для роста. Но оказалось, противник опередил их, пробравшись сюда, на «Сломанный хребет».
Мысль пришла незвано. Наконец-то Сарпедон нашел противника, с которым стоит сражаться.
Но было и еще что-то. Тонкий голосок, беспрестанно звенящий где-то в подсознании…
