Книга Тайные полномочия - Антон Чиж

С детства барон готовился к испытаниям. В шесть лет, прочитав «Графа Монтекристо», он понял, чему должен посвятить свою жизнь настоящий аристократ. Конечно, борьбе с несправедливостью. Борьба эта казалась ему столь же прекрасной и веселой, как рождественский бал. Он будет защищать слабых и обездоленных, в одиночку сражаясь с мерзавцами. И ничего не требовать взамен. Сделав доброе дело, он не будет искать славы или благодарностей, а отойдет в сторону и станет наблюдать, как простые люди радуются и благодарят неизвестного героя, который спас их. Картина была столь волнующей, что юный Дюпре частенько пускал слезу умиления, лежа под пушистым одеялом, которым тщательно укрывал гувернер, камердинер в это время распахивал окно спальни, чтобы пустить свежий воздух, а учитель зачитывал ему что-то из истории Цезаря на сон грядущий. Дюпре искренно верил, что предназначен делать людям добро. Конечно, не всем понравится, что к людям придет такой герой. Враги будут коварны и упрямы, их будет множество, и они примутся плести сети интриг. Наверное, они поймают его и начнут мстить. Месть их будет долгая и жестокая, барон представлял, как сидит на цепи в темном подземелье, а перед ним стоят палачи, требуя подписать отречение от добрых дел. Палачи угрожают раскаленной кочергой и плеткой. А он, измученный, но не сдавшийся, даже ценой мучений не отрекается защищать народ. Дальше этого момента Дюпре в фантазиях не шел. Зато в мучениях тренировался усиленно. Жег пальцы свечкой, колол иголкой, совал руку в прорубь и даже ел молочные пенки. С каждым испытанием он крепчал, во всяком случае, барон искренно в это верил.

Желание делать добро и наказывать зло, чего бы это ни стоило, Дюпре сохранил в целости. Новые друзья, которых он нашел случайно не так давно, сразу поняли, с кем имеют дело. И взялись за барона умело и тонко. Не прошло и года, как Дюпре был в полной уверенности, что является членом тайной организации, которая несет всем людям идеалы свободы, добра и справедливости. Ради этих идеалов требовалось немного запачкать руки. Шанс такой представился с поездкой на Олимпиаду. Барон получил важнейшее задание, от успеха которого зависело счастье народа. И тут случилась незадача. Ночная спешка так сбила с толку, что Дюпре не смог правильно подготовиться. Оказавшись в поезде, мчавшемся в Одессу, он понял, к полному ужасу, что не сможет выполнить поручение. Потому что выполнять его не с чем. Все было забыто в особняке. Это привело его в состояние глубочайшей апатии. Ему показалось, что все мечты рухнули раз и навсегда. Как он посмотрит в глаза товарищам? Что о нем подумает простой угнетенный народ? Вся подготовка оказалась напрасна. Он провалил дело, с которым граф Монтекристо справился бы играючи. Дюпре окончательно разозлился на себя и погрузился в печаль. Любая мелочь теперь его раздражала. Нужно было сделать что-то такое, чтобы доказать самому себе: он не зря прожил двадцать один год, посвященный мечтам о героических подвигах.

Пока же Дюпре сидел в купе, забившись в угол диванчика, и мрачно смотрел в окно, потемневшее окончательно. Еще короткий мартовский день пролетал обрывками серого неба и кривыми кляксами деревьев, там были темень, пустота и тоска. Тоска была в душе барона. Нечем ее было оттуда выковырять. Он услышал удар гонга, сзывавшего на ужин, услышал, как захлопали двери. Команда отправлялась в ресторан. Никто не позвал его с собой, никто не постучался к нему, проявив обычный дружеский интерес. Он один, никому не нужен и ему никто не нужен. Рибера нет, и про него все забыли. В команде он чужак. За глаза все над ним посмеиваются, что с такой щуплой комплекцией он выбрал марафонскую дистанцию. Они уверены, что он упадет на половине пути. И как же они ошибутся! О, как они будут разочарованы! Дюпре добежит до победной ленточки любой ценой. И даже если упадет замертво, он добежит. На победу рассчитывать нельзя, хотя все может случиться с настоящим героем, но он себя покажет. Он, не раздумывая, согласился на предложение Рибера бежать марафон, хотя дальше двадцати верст не бегал. Это было еще одно испытание, и спасовать перед ним было нельзя.

Здесь никто его не понимает. И никому он не нужен. Все ушли на ужин. В этом Дюпре убедился окончательно. И товарищи его далеко остались. Не у кого получить поддержку. Ну и пусть. Ужинать он точно не пойдет. Как только Дюпре это решил, ему так захотелось чего-нибудь перекусить, что сидеть на месте было невозможно. Разрываться между голодом и печалью — такое испытание даже Монтекристо не выдержит. Дюпре саданул локтем по спинке диванчика и вышел из купе. В коридоре вагона было пусто. Только в дальнем конце появился проводник, такой же молодой, глянул на него и сразу спрятался. Вот судьба несчастного народа: увидит прилично одетого господина и сразу пугается. Дюпре захотелось сделать какое-нибудь доброе дело угнетенному проводнику, хоть чаевых дать, что ли. Но мелочь осталась в саквояже. А желудок подгонял в вагон-ресторан. Дюпре решил, что доброе дело проводнику сделает как-нибудь в другой раз, дорога длинная.

Проходя мимо первого купе, он заметил, что дверь прикрыта неплотно, колышется от каждого толчка. Подсматривать граф Монтекристо себе бы никогда не позволил. Но Дюпре об этом почему-то забыл. Он смотрел на ту женщину, на которую так хотел смотреть, и боялся. Он никогда не решался подойти к ней. Сейчас она сидела одна в купе, вокруг никого. Никто не помешает. Она грустна и печальнао, кажется, ей плохо, не пошла на ужин, а значит, ей нужна помощь. Больше Дюпре не раздумывал. Поймав убегавшую створку, он вежливо постучал. Ему не ответили. Он все равно вошел. Добро надо делать, не спрашивая разрешения.

Липа куталась в теплую шаль, из-под которой подмигивали блестки. Широкий подол волшебного платья раскинулся по полу. Она взглянула на незваного гостя.