Книга Агент силовой разведки - Михаил Нестеров

14 августа, суббота

– Один билет, пожалуйста. – Лугано заплатил деньги в кассу и прошел на территорию музея. Он потерял много крови и был слаб. Каждый шаг давался ему с трудом. Виктор вглядывался в лица экскурсантов в надежде отыскать среди них Николь Лаббе. По мощеному двору он старался идти по одному ряду камней, лишь бы не качнуться в сторону и не потерять равновесие, как будто проходил тест на алкоголь.

Прошедшая ночь стала для него настоящим кошмаром. Водитель «Фиата» подъехал к римской дамбе в двенадцатом часу ночи, а чтобы добраться до столицы, ему потребовалось десять часов. Он несколько раз останавливался и открывал капот, что-то трогал под ним. Чинил? Лугано казалось, он смеялся над пассажиром, маскируясь за капотом, а когда на него накатывал новый приступ смеха, он снова останавливался, снова открывал капот, снова хихикал... Виктор проваливался в черноту, фактически теряя сознание, и всякий раз его возвращал в реальность крик горевшей заживо Габриэлы... Но вот наконец он в столице Туниса, в музее, в том месте, где мог получить помощь.

Но где же Николь? Ее могли вызвать в полицию для дачи показаний относительно инцидента на административном этаже музея. Казалось, с тех пор прошла целая вечность, а на самом деле – три дня.

Лугано прошел прохладным двором, миновал душноватый зал и остановился на площадке передохнуть. Впереди его ждал один пролет, который по длине и крутизне стоил двух.

Поднявшись на служебный этаж, он первым делом толкнул дверь кабинета Николь Лаббе. Закрыто.

– Ну где же ты? Чего тебе не сидится на рабочем месте?

Замок на двери ее кабинета оказался реечным, отмычка из его шпионского набора к нему не подошла. Зато с замком на двери кабинета Анри Виктор справился за минуту. И первым делом открыл холодильник.

– Спасибо тебе, Анри, – прошептал Лугано, разглядывая целую батарею бутылок с минеральной водой. Его так мучила жажда, что он готов был вместить в себя всю эту воду, но насытился одной бутылкой.

А что там с рукой? Окровавленная рубашка полетела в мусорную корзину. Повязка набухла от крови, и Виктор отправил ее вслед за рубашкой. Снова пошла кровь, и, чтобы остановить ее, уже во второй раз, Лугано нужен был жгут.

Где аптечка? К директорскому кабинету он относился как к авто с его обязательным набором медикаментов.

Анри ходил за лекарствами в соседний кабинет. Впрочем, не факт, что у Наимы в кабинете была аптечка. Директор музея ходил звонить по телефону.

В поисках аптечки Лугано выдвинул верхний ящик стола. Провод зарядника, который он там обнаружил, мог заменить ему жгут. Виктор справился с этим, держа один конец провода зубами. Прислушался. Ему послышались шаги за дверью. Но нет, он ошибся. Снизу доносился слабый фон, и в нем нельзя было разобрать негромкие голоса публики и плеск фонтанов, вот только... Да, все та же заунывная восточная музыка бередила душу.

Средний и нижний ящики были забиты документами. Лугано выдвинул центральный. Чего там только не было! Сердечные препараты, чернила для перьевой ручки, пара очков в роговой оправе, старый мобильник, карандаши, лазерные диски... Лугано хотел было задвинуть ящик, как вдруг увидел в дальнем углу то, чего по идее не должно было быть не только в столице этого государства, но и в стране в целом. Это был предшественник «Грозы» – пистолет «С4», разработанный в середине шестидесятых годов для спецопераций, идеальное оружие для профессионала. Лугано забыл о боли в руке, начавшей затекать от сдавливания проводом кровеносных сосудов. Виктор точно знал: он увидит две буквы, нацарапанные чем-то острым на внутренней поверхности рычага для взведения курков. Отвел рычаг вниз и различил гравировку: «ВМ». Этот пистолет был, можно сказать, личным оружием Вадима Мартьянова.

Только один человек мог оставить его здесь – сам Мартьянов. Но для чего? Он что, отдал его на хранение Анри? Глупо. Но как спецпистолет оказался здесь, в этой стране? Возможно предположить, что Вадим прихватил его с собой в январе 1992 года, когда его сопровождали официальные лица. В откровенной беседе Болотин назвал двух сопровождающих: Жученко и Егорова, вспоминал Лугано. Они не обыскали клиента. Не удосужились обыскать. Может быть, самонадеянно похлопали его по карманам, тогда как грозное оружие находилось в спецкобуре на жесткой упряжи. В какой-то момент Вадим мог раздать конвоирам по пуле промежуточного калибра. Каждому хватило бы по пуле. Вадим стрелял здорово. И ему не пришлось бы перезаряжать оружие, поворачивая двуствольный блок вверх и закладывая в стволы два патрона в спецобойме. Автоматическое перезаряжание не могло быть реализовано в этом пистолете из-за конструкции уникального патрона.

Возможно ли, что Вадим оставил свой пистолет в день убийства Наимы? Ему нужно было избавиться от любого оружия, стреляло оно или нет, поскольку ему предстояли переезды и перелеты по этой стране, а значит, и строгий контроль.

Возможно ли, что он забыл о нем? Это смотря где и при каких обстоятельствах он избавился от него.

Черт, снова подосадовал на себя Лугано, ему не удалось побольше пообщаться с Анри, и он мало что знал. Ему казалось, что его метод «тактичного давления» на директора музея был оптимальным. Оказалось, что он стимулировал Анри к мести.

Погрузившись в разбор, Виктор не услышал шагов за дверью и вздрогнул. Николь Лаббе не смогла сдержать эмоций и забыла форму вежливого обращения:

– Снова ты?! И даже раздетый! Что ты здесь делаешь? Как ты вошел сюда? У тебя что, дубликаты ключей от всех дверей?

Она бросила взгляд на урну. Потом только рассмотрела рану на руке непрошеного гостя.

– Ты ранен?

– Не волнуйся, пуля прошла навылет.

– Назови хоть одну причину, по которой я должна волноваться о твоем здоровье. – Николь была одета в классическое платье с короткими рукавами, босоножки на высоком каблуке. – Что это у тебя на руке?

– Провод от зарядника. Заканчивается энергия, и я едва могу говорить.

Николь выдержала убийственную, как ей показалось, паузу.

– Я принесу бинт.

Она вернулась через минуту и ловко, как медсестра, наложила повязку, закрепив ее в нескольких местах пластырем, чтобы та не сползла. И в упор не замечала пистолета на столе своего шефа.