На канале «Спорт» показывали боксерский бой. Два чернокожих боксера прыгали, обмениваясь ударами. Вдруг один из них отправил в нокаут другого, и – бабка Клава подскочила с дивана.
– Так ему! Давай! Добей его! – орала старушка. Из набитого рта полетели куски серой слизи. – Ты видела, Матильдочка? – обратилась она к большой кошке, по-хозяйски развалившейся на диване. Кошка подняла голову и посмотрела на хозяйку. Мяукнула и снова положила морду на лапы.
– Надо же, как он его?! – Бабка попыталась повторить апперкот, но, снова пукнув, уселась рядом с Матильдой.
– Матильдочка, ты видела?
Бой сменили новости. Диктор говорил о достижениях спортсменов, но баба Клава не слушала его. Она смотрела на серого кота, который с недвусмысленными намерениями устраивался у покосившегося шкафа.
– Патрик, что ты там собрался делать?!
Кот, словно в оправдание, поднял глаза на старуху и помочился на газету, брошенную хозяйкой.
– Вот, паршивец! Если вы, – женщина обратилась ко всем своим питомцам, – будете ссать, где вам приспичит, то наш дом превратится в помойку.
Она взяла кастрюлю, зачерпнула остатки и засунула себе в рот. Облизала пятерню, отрыгнула и бросила кастрюлю в угол за диваном. Посудина громко звякнула о скопившиеся там жестяные банки.
Костя Морозов шел по тротуару, что-то напевая себе под нос. В руках он нес четыре пакета с консервами, овощами и фруктами. Руки ныли от тяжести, но мальчишка не обращал внимания на боль. Он был счастлив – ему доверили такую работу.
Косте едва исполнилось пятнадцать лет, и он не пошел работать, как его сверстники, на заправку или в Макдоналдс, хотя там зарплата значительно больше. Вернее, здесь она настолько мала, что за лето он едва на ролики бы насобирал. Не говоря уже о скутере. Ну да ладно. У него была другая цель – помочь одиноким старикам.
Его дедушка, живший в Красноярске, умер в одиночестве! При живых детях! Костя не лез в дела родителей. Они не могли (или не хотели) ездить к старику при жизни, а вот после смерти деда отец постоянно там. С дядей Славой квартиру делят. Да ну их! У взрослых свои причуды.
В общем, Костя решил помогать одиноким старикам. Вчера, например, он был у одного старичка. Так он ему столько рассказал о войне с немцами. Медали показывал. Интересные они, эти старики, столько всего знают. Если бы в школе такой учитель по истории был, как Илья Семеныч – вчерашний ветеран, Костя обязательно стал бы отличником.
Но вот насчет бабы Клавы Тамара Федоровна почему-то предупредила, чтобы он оставил сумки и ноги в руки. Почему? Они ведь такие милые. Они же одиноки. Такие, как баба Клава или дед Илья, ждут не дождутся, когда придет какой-нибудь Костя либо кто другой, чтобы поговорить, попить чаю в чьей-нибудь компании.
Мальчишка подошел к подъезду. На лавке сидели две старушки и что-то громко обсуждали. Одна в красном берете, а вторая в цветастом платке. Увидев Костю с сумками, замолчали.
– Ты, малец, не к Клавке, случаем? – спросила одна из старушек.
– Да. К Клавдии Филипповне, – робко ответил подросток.
– Чокнутая она, – произнесла вторая.
– Вы вон ей и поесть носите. А она все равно все этим отродьям скормит.
– Каким отродьям? – не понял Костя.
– Кошек у нее, наверное, штук двадцать, – пояснила старушка и поправила платок.
– Ага. Развела вонь на весь подъезд.
Мальчишка стоял молча, не зная, идти ему или дослушать старух.
– Так что, малец, вы бы лучше еду кому другому отдавали.
– Ага. Тебе, что ли? – засмеялась та, что в берете.
– А хоть бы и мне. У меня вон пенсия не больше ее.
– Одинокая она, – чуть слышно произнес Костя.
– Кто одинокая? Клавка, что ли? Я же говорю: кошек у нее – целых двадцать штук!
Костя решил идти, иначе они его до смерти заговорят. Зайдя в обшарпанный подъезд, мальчик услышал, как старухи заспорили.
– Это почему же тебе? – возмущалась «Красная Шапочка». – Я что же, пенсию больше тебя получаю, что ли?
Костя не стал дослушивать, чем закончится эта «светская» беседа. Он начал подниматься по лестнице.
Он уже повернул к лестнице на четвертый этаж, как деревянная дверь одной из квартир с грохотом открылась и на площадку вывалился худой мужик в трусах.
– Эй, пацан. Че несешь?
Костя посмотрел на мужчину. Опухшее лицо, небритые щеки, глаза почти закрыты.
– Пацан, че несешь? – повторил мужик.
– Я это… К бабе Клаве я…
– Я ж не спрашиваю, куда ты. Пацан, водка есть?
– Не-е-ет, – замотал головой мальчик.
У мужчины чуть приоткрылись глаза. И он, продолжая смотреть на Костю, заорал:
– Мать! Мама!
– Я здесь, сынок.
Костя подумал, что это ответила женщина в красном берете.
– Где тебя носит, старая б…? – Мужчина перевалился через перила и орал вниз. – Ты же знаешь, у меня трубы горят!
Костя развернулся и побежал наверх.
Перепрыгивая через ступеньки, добежал до пятого этажа. На четвертом мужик продолжал орать матом, а женщина – да, точно, это была та, в красном берете, – оправдывалась. Потом Костя услышал звук, будто кто в ладоши хлопнул или… Женщина запричитала. Сын ударил мать! Вот зачем он ей такой? Вот уж не знаешь, что лучше – в одиночестве жить или оплеухи получать от родного сына.
Костя повернулся к двери с номером 8. Поставил сумки на пол, размял руки и позвонил. Когда дверь открылась, ему сразу захотелось убежать как можно дальше отсюда. В двери стояла сгорбленная сухая старушка. Растрепанные седые волосы облепили впалые щеки. Разве у женщин бывают бакенбарды? Значит, это волосы. Именно так Костя и представлял себе Бабу-ягу.
А запах!.. Умер у нее здесь кто, что ли?
– А, дармоед? Проходи. – Старуха отошла в сторону, пропуская мальчика в квартиру.
Костя взял сумки и прошел в темный коридор. Старуха закрыла дверь на ключ и положила его в карман халата. Кошки крутились у нее в ногах. Матильда вышла из комнаты и величественно прошествовала в кухню за Костей.
Мальчик поставил сумки у стола и повернулся, чтобы уйти.
– Ты куда это, тунеядец, собрался? – Баба Клава преградила Косте путь.
– Мне это… Мне действительно пора.
– Пора ему! Сейчас мы с Матильдочкой проверим, все ли ты принес, а потом уж ступай с богом. Если ничего не украл, конечно. – Старуха посмотрела на мальчика. Косте показалось, что, если он сейчас не отвернется, бабка прожжет его своими маленькими глазками. Но старуха отвернулась первой.
Баба Клава вывалила содержимое одного пакета на стол. Консервные банки с грохотом попадали на стол и на пол.
