Морин ткнула пальцем в деревья по обе стороны аллеи, ведущей к главному корпусу.
– Деревья были гораздо ниже.
– Продолжайте.
После секундного колебания рассказ будто покатился по наклонной плоскости.
– Я бежала по аллее вот к этому зданию. Потом вдруг очутилась в другом месте. С Люси и Снупи.
В голове все еще был туман, поэтому Морин не увидела, как подскочил на стуле Кристофер Марсалис и каким затравленным взглядом посмотрел на брата. Оба переспросили в унисон:
– Люси и Снупи?
Морин не уловила в их голосах тревоги, а только удивление. Она торопилась объяснить:
– Нет, я не брежу. Я хочу сказать, с двоими в масках персонажей «Мелюзги» – Люси и Снупи. На мне тоже была маска.
Джордан сел с ней рядом, взял за руки.
– Морин, извините, я вас перебью…
Морин обрадовалась этому прикосновению, в котором не было никакой задней мысли. А еще больше ее порадовало то, что он назвал ее по имени.
Друг, защитник… человек.
Но она далеко не уверена, что даже при его поддержке выдержит эту пытку. Страшно думать, что рассудок изменяет ей, что из этой бездны она уже не выберется, ведь в этих миражах ей является не что-то фантастическое, вне места и времени, как бывает в кошмарах. Нет, она погружается в черный омут образов, навеянных самой страшной из всех сущностей – реальностью.
Голубые глаза Джордана сумели проникнуть даже за темный заслон ее очков.
– Я вам не все сказал. То, что с вами случилось, окончательно сбило меня с толку. Вы знаете «Мелюзгу»?
– Кто же ее не знает?
– Да. Так вот, убийца Джеральда и Шандели оставил их трупы в позах, напоминающих персонажей «Мелюзги». У моего племянника уголок одеяла был приклеен к уху, а палец засунут в рот, как у Линуса. А Шандель Стюарт он посадил к роялю, как Люси, которая слушает маленького Шредера. А еще дал нам понять, что его следующей жертвой будет Снупи.
Голос Джордана был спокоен и внушал уверенность. Морин восхитилась его выдержкой.
– Вы сказали, что произошло убийство.
– Да. В комнате, где мы втроем очутились, какой-то человек стоял у стола. А на столе лежало маленькое тельце – мальчика или девочки, я не разглядела, потому что человек стоял ко мне спиной и закрывал его. Он вдруг поднял руку, в ней был окровавленный нож.
– И что потом?
– Потом я снова очутилась в другом месте. Там опять со мной были те двое, в масках. Тот, который Снупи, сдернул маску и захлебнулся слезами.
– Вы разглядели его лицо?
– Да.
– И смогли бы узнать?
– Думаю, да.
– Господи боже!
Джордан рывком вскочил и принялся давать кому-то указания по телефону. Ей показалось, что воздух в кабинете раскалился от напряжения. Затем он нацелил палец в брата, который только смотрел на него, лишившись дара речи.
Джордан потребовал, чтобы он снова его обрел.
– Кристофер, немедленно звони ректору Хугану. Скажи, что нам необходимо сейчас же войти в банк данных Вассара. Пусть он скажет нам пароль.
Кристофер тут же сел на телефон. А Джордан одной-единственной фразой разрешил недоумение Морин и поделился с нею своей надеждой:
– По всей вероятности, этот Снупи тоже учился в Вассаре. Если так, то в архивах колледжа мы его найдем и возьмем под охрану, если еще успеем.
Последние слова заглушил возбужденный голос Кристофера, который почти кричал в трубку:
– Трейвис, говорю тебе, это вопрос жизни и смерти! Плевать я хотел на вашу конфиденциальность! Через четверть часа я пришлю тебе целый том допусков. Но сейчас, немедленно, мне нужен пароль.
Он повесил трубку. От нервного напряжения на щеках у него выступили два красных пятна.
– Я продиктовал Хугану мой электронный адрес. Он сейчас вышлет мне название архивного сайта и пароль.
– Хорошо. Морин, ты в каких отношениях с компьютером?
Он уже обращается к ней, как к старой знакомой. Хотя они и не знали друг друга до сегодняшнего дня, но, так или иначе, они коллеги.
– Я прослушала курс судебной информатики. До хакера мне, конечно, далеко, но с компьютером худо-бедно управляюсь.
– Отлично.
Повинуясь магнетизму Джордана, они вскоре очутились в другом кабинете, намного просторнее, с массой электронного оборудования: компьютеров с плазменными экранами, принтеров, сканеров, факсов и ксероксов.
Бесстрастный и немногословный Рубен Доусон сидел в кресле перед компьютером. Когда они вошли, выражение его нисколько не изменилось. Джордан невольно спросил себя, есть ли на свете что-нибудь, способное растопить вечную мерзлоту помощника мэра.
Во всяком случае, взволнованному голосу Кристофера это не удалось.
– Рубен, открой мой почтовый ящик. Там должен быть мейл из Вассар-колледжа в Покипси. А потом освободишь это место.
Доусон запустил программу, и на экране каскадом жирного шрифта появился список непрочитанных сообщений. После чего помощник поднялся – без единой морщинки на лице, без единой складочки на костюме – и уступил место Морин.
Морин сняла очки и села перед клавиатурой. Тут же нашла послание из Вассар-колледжа, открыла его и набрала указанный сайт. Выскочил баннер, запрашивающий код допуска, и Морин ввела имя пользователя и пароль, присланные ректором.
На сайте она нашла бесконечный список академических годов.
– Что теперь?
Джордан, не сводя глаз с экрана, обратился к брату:
– Кристофер, в какие годы Джеральд учился в колледже?
– Кажется, в девяносто втором и девяносто третьем.
Этим невольно вырвавшимся «кажется» было сказано все об отношениях отца и сына.
В верхнем левом углу было окошко поиска.
– Думаю, надо смотреть период с девяносто второго по девяносто четвертый. Там есть возможности выбора? Можно, к примеру, отделить юношей от девушек?
Морин пожала плечами.
– Боюсь, что нет. Это банк данных колледжа, а не исследовательская программа. По имени можно вызвать карточку, а наоборот – вряд ли.
Джордан положил руки ей на плечи. Морин поняла, что это жест солидарности.
– Тогда нам придется просматривать все фотографии. Если он вообще здесь есть.
И начался отсмотр лиц. Юноши и девушки, ставшие мужчинами и женщинами, которых жизнь разбросала по разным местам и либо позволила сделать собственный выбор, либо навязала им свой. В этой бесконечной череде лиц была заключена неумолимость времени. Песок в глазах, который Морин ощущала от компьютерного излучения, для этих людей пересыпался в песочных часах, пока они не стали тем, кем стали. Увидев на этом безмолвном и безрадостном параде лица Джеральда Марсалиса и Шандели Стюарт, Морин отогнала мысль о том, что для кого-то песок высыпался окончательно и часы уже не перевернешь; отогнала потому, что сейчас не время возвращаться мыслями к Коннору.
