— Рада слышать, — сказала Энни. — Значит, они просто сидели и пялились в стенку?
— Нет. Я не это хотел сказать. Они обычно заказывали по кружке, иногда две — но никогда больше, — и просто разговаривали.
— Ругались?
— Нет. Но этот, который повесился, Хардкасл, пару раз очень нервничал, а второй мужик его вроде как успокаивал.
То же самое сегодня говорил им с Уинсом Ники Хаскелл, заставший однажды Хардкасла и Ваймена вместе.
— Они всегда были вдвоем или к ним присоединялся кто-нибудь еще? — спросила Энни.
— Нет, в мою смену я никого с ними не замечал.
— Они передавали друг другу что-нибудь, все равно что?
Лиам, чуть наклонявшийся к барной стойке, выпрямился в полный рост, но все равно Уинсом была его выше.
— Никогда. Такое в нашем пабе тоже не приветствуется. Наркота! — Он буквально выплюнул это слово.
— Я в восторге, — заверила его Уинсом, и Лиам снова густо покраснел.
— А фотографии они никогда вдвоем не разглядывали? — спросила Энни, надеясь услышать что-то более существенное, чем от Ники.
— Нет, — ответил Лиам. — Правда, они обычно приходили, когда у нас полно народа, я же за ними специально не следил. Оно мне надо? — Он опять посмотрел на Уинсом засиявшим вдруг взглядом. — Но если понадобится, я буду держать уши на макушке. Ну, если они придут снова. То есть Хардкасл уже, конечно, не придет, он ведь того, помер, но второй, как его там, если придет, я обязательно…
— Все нормально, Лиам, — попыталась успокоить его Энни, хотя парень, похоже, уже забыл о ее существовании. — Едва ли он когда-либо сюда вернется. Большое спасибо тебе за помощь.
— Но ты бы мог еще кое в чем нам помочь. — Уинсом склонилась над барной стойкой, чтобы казаться поменьше ростом и очутиться ближе к Лиаму. — Присматривай, чтобы у вас тут не пили подростки. И чтобы наркотой не торговали. А то про ваш паб уже поступали сигналы. Вот бы нам была подмога… Правда, я бы очень не хотела, чтобы у тебя из-за нас возникли неприятности… — проникновенно произнесла она.
— Ох, нет. То есть да, разумеется. Конечно. Подростки. И наркотики. Я займусь этим, — выпалил Лиам.
Выйдя на улицу, Энни и Уинсом расхохотались.
— «Мы подобные развлечения не поощряем», — передразнила официанта Уинсом. — И откуда он такого набрался?
— А ты молодец, — одобрительно заметила Энни. — У него от одного взгляда на тебя мозги расплавились. Видно, очень ты ему понравилась. Смотри не зевай, не упусти свое счастье.
— Прекрати. — Уинсом ткнула Энни кулаком под ребра.
В восемь вечера Бэнкс встретился с Софией в винном баре на Кингс-роуд. Там уже было полно народа, но им удалось найти два свободных табурета у барной стойки.
Это место всегда напоминало Бэнксу об их первой с Софией ночи. Конечно, иствейлский винный бар был куда меньше, проще и дешевле, да и карта вин не впечатляла, но сходство с заведением на Кингс-роуд было все же значительным. Изогнутая стойка черного дерева, зеркало на заднике, бутылки на стеклянных полках, на фоне подсвеченного зеркала, приглушенный верхний свет, хромированные стулья, диваны с подушками, а на черных круглых столах — плавающие свечи в бокалах с лепестками роз.
В тот вечер Бэнкс не мог отвести глаз от оживленного лица Софии. Сам того не заметив, он позабыл про все свои проблемы и, несмотря на привычную настороженность, совершенно растаял. Ее темные глаза, голос, губы, дрожащий свет от свечек, падающий на гладкую кожу… Бэнкс потерял голову и, не утерпев, коснулся ее ладони. В этот же момент он понял, что нахлынувшее чувство останется с ним навсегда, что бы ни произошло. Сегодня он сидел рядом с ней, а не напротив, музыка вокруг гремела так, что они едва слышали друг друга, да и песня звучала другая, не «Не уходи, не оставляй меня одну» в исполнении Мадлен Пейру, но даже сейчас у Бэнкса перехватывало дыхание.
— В общем, он оказался просто чудищем, — сказала София, завершая свой рассказ о сегодняшнем интервью. — Большинство детективщиков — довольно милые ребята, но этот… Приперся с таким видом, будто он второй Толстой, игнорировал все вопросы, разглагольствовал о самобытной, «настоящей» литературе и ныл, что его не номинировали на Букеровскую премию. Ну а уж когда ему напомнили, что он вообще-то автор детективов, его чуть не хватил удар. А еще он постоянно сквернословил! И от него воняло. Бедняга Крис — парень, что брал интервью, — сидел там запертый с ним в крошечной студии.
— Ну и что вы сделали? — рассмеялся Бэнкс.
— Скажем так, — с загадочной улыбкой ответила София. — Хорошо, что один из звукорежиссеров — мой друг. И слава богу, что все это не шло в прямом эфире. И что по радио запахи не передаются, — добавила она и, сделав приличный глоток риохи, закашлялась и похлопала себя по груди. Щеки Софии раскраснелись — как и всегда, когда она была взволнованна. Она нежно ткнула Бэнкса в плечо: — Ну а вы, мистер Супершпион, чем сегодня занимались?
— Тсс, — поднес палец к губам Бэнкс, метнув взгляд на барменшу. — «Не болтай! Не такая уж она и дура!» — вспомнил он свой любимый плакат.
— Думаешь, в бутылке с риохой спрятан жучок? — прошептала София.
— Возможно. После сегодняшних событий я больше ничему не удивляюсь.
— А что у тебя сегодня случилось?
— Ой, да, собственно, ничего.
— Кстати, я хочу больше времени бывать с тобой, или ты весь остаток отпуска потратишь на поиски неведомых теней?
— Надеюсь, что нет.
— Но ведь ты собираешься вести свое таинственное расследование под покровом темноты?
— Обещать, что работать буду строго с девяти до пяти, не могу. Но к ночи все же постараюсь возвращаться.
— Хм-м. Ну ладно, расскажи, что сегодня с тобой стряслось.
— В общем, я поехал в Сент-Джонс-Вуд, в тот дом, возле которого засняли Лоуренса Сильберта в компании неизвестного мужчины всего за неделю до убийства…
Бэнкс подробно описал свой разговор с Эдит и Лестером.
— Честно говоря, у меня было ощущение, что я попал в какой-то затейливый фантастический роман. Или провалился в кроличью нору.
— Спорим, они клялись, что ни разу не уезжали из дома, никого к себе не пускали и знать не знают этих двух с фотографии? — предположила София.
— Точно.
— Типичные северяне. А ты уверен, что ваши компьютерщики не ошиблись, что это снято именно там?
— Абсолютно. Тот самый дом, я это сразу понял.
— Значит, они врут, — подвела итог София. — Это единственное логическое объяснение их поведению. Как ты считаешь?
— Похоже на то. Но почему они лгали?
— Может, их подкупили?
— Возможно, — согласился Бэнкс.
— Или у них там действует подпольный бордель для гомосексуалистов, — подкинула еще одну идею София.
