злишься и расстраиваешься, — тихо задаю риторический вопрос.
— А затем, что это меня отвлекает! Петр Михалыч в последнее время злой, как черт. И ведь ничего особо не изменилось!
Мне нечего ответить. Мне тоже достается. Но возможно, если бы Настя не отлынивала, настроение шефа было бы лучше.
— О-о-о, — тянет Настя.
Жду, что дальше последует какая-то новость в духе «Скандалы, интриги, расследования», за полтора месяца я научилась по ее ахам и вздохам определять суть той или иной статьи, но Настя молчит. Читает. Такого еще не было. Исследовательский интерес берет верх.
— Что там?
Она отрывает от журнала ошеломленный взгляд и изображает рыбу. Открывает и закрывает рот, без возможности выразить мысль словами.
Любопытство кошку сгубило. Подхожу к коллеге и заглядываю в журнал.
«Назван настоящий владелец фонда Лабеан Корпарейшн, молодой миллиардер Максимилиан Орлов», — гласит название статьи.
Чувствую, как мой живот закручивается в узел, еле успеваю добежать до мусорки. Меня выворачивает наизнанку.
— Лина? — обеспокоенно зовет меня Настя, протягивая стакан воды, — ты как?
Забираю стакан и осушаю его залпом. Фух, вроде легче.
— Как знала, не стоило позавчерашний торт на завтрак доедать, — отшучиваюсь, — спасибо, мне легче.
— Не за что. Нет, ну ты видела? Не мерзкий Стрелецкий, а какой-то Орлов, — возвращается к новостям Настя.
А меня снова скручивает.
— Может ты домой поедешь? — коллега мягко намекает мне, что в таком состоянии работать не следует.
Киваю.
— Только шефу скажу.
— Что ты хочешь мне сказать? — в дверях как раз вырастает фигура нашего босса.
— Лине бы домой, отравление, — отвечает за меня Настя, шеф недоверчиво прищуривается, ну да, а на коленях возле мусорки я сижу для антуража, — Павел Петрович, а вы слышали, что у Лабеан объявился новый владелец?
Я снова чувствую спазмы. Радует, что уже нечем.
— Лина, домой. И врача вызови, — командует шеф и скрывается, так ничего и не ответив на высказывание Насти.
Доезжаю до дома и отключаюсь. Последние дни выдались на редкость сложными. Почему-то постоянно хочется спать, а еще работа, собеседования.
На следующий день чувствую себя достаточно бодрой. Отправляюсь на работу.
— О, а я думала, ты несколько дней дома проваляешься, — здоровается Настя.
— И тебе привет.
— Как ты? — сочувственно спрашивает.
— Нормально. С утра никаких симптомов.
— Это хорошо.
День проходит в обычном режиме. Как и следующие три. Только по утрам иногда мучает тошнота, но хотя бы без последствий.
— Кофе будешь? — спрашивает Настя, — а то ты бледная такая, давай сделаю?
Она опирается на мой стол и машет руками над своей чашкой с кофе.
— Смотри какой запах, ммм!
А я на этот раз успеваю добежать до туалета. На выходе меня встречает хмурая Настя.
— Ты беременна?
— Что? Нет.
— Значит не знаешь, — выдыхает она себе под нос, — Быстро в аптеку за тестом. Перед шефом прикрою.
— Настя, все в порядке. Это последствия отравления.
— Угу, тошнота по утрам и рвота от запаха кофе. Ну да, — хмыкает, — Задержка? — ей не требуется ответа, она все считывает по моему лицу, — Дуй в аптеку, я сказала. Всем спокойнее будет. Заодно прогуляешься, а то сидим весь день в душном кабинете.
Иду в аптеку и убеждаю себя в том, что все это какая-то ошибка. Этого не может быть. Или может? Я была в полной уверенности, что цикл сбился из-за смены климата.
Покупаю тесты и возвращаюсь на работу. Я успела себя накрутить, чувствую, как подрагивают руки.
— Не ссы, — пытается подбодрить меня подруга, — точнее, ссы. Только на тесты и в туалете.
Глупая шутка разряжает обстановку. Делаю тесты. Две. Следующий. Две. Последний. Две. Твою мать.
— Ты там не утонула, — слышу встревоженный голос подруги.
Открываю дверь.
— Это П***ец.
Глава 36
После того, как на меня навалилось осознание происходящего, я попыталась вспомнить, могла ли я как-то навредить ребенку. В том, чтобы оставить маленькую жизнь, сомнений не было. Я до сих пор испытываю странные ощущения. Как будто парю. Я очень счастлива.
Сразу стали ясны все мои перепады настроения, утренняя тошнота, страсть к клубнике в конце концов. Весь день глупая мечтательная улыбка не сходила с моего лица. И видимо выглядела я, как настоящая сумасшедшая, поскольку Настя не задавала никаких вопросов, не лезла в советами. Она вообще меня не трогала.
Сразу записалась к врачу. Нужно узнать, что с моим малышом, как он развивается.
На следующий день гинеколог обрадовала меня тем, что с моим маленьким чудом все в порядке. Мне выписали витамины. Выдали тонну направлений на анализы и отправили на работу.
— Так тебя можно поздравить? — Сходу спросила Настя, стоило только переступить порог кабинета.
Решительно кивнула и расплылась в глупой улыбке.
— Поздравляю, — Настя подлетела и постаралась задушить меня в объятиях, — я хочу знать всё-всё-всё.
— Ну, плод развивается согласно нормам, ему десять недель. Мне даже дали послушать сердцебиение! — радостно делюсь новостями.
— Я не об этом, — отмахивается Настя, — кто папаша?
Отец. У ребенка есть отец. У каждого. Почему я об этом не подумала вчера…
— Только не говори, что не знаешь, — коллега по-своему интерпретировала мое молчание.
— Знаю…
— Но?
— Но? — переспрашиваю.
— Ты так сказала, что «но» точно требовалось.
— Хорошо, — сдаюсь, — но я почему-то об этом не подумала.
Настя начинает смеяться.
— То ли еще будет. У меня к концу беременности обычно все мысли из головы испарялись. Я стирала тарелки и прятала огурцы в носки. А потом не могла объяснить, почему я это делаю.
Хмыкаю. Надеюсь меня минует эта участь.
— Так кто папка? И когда, мать, ты вообще успела? В отпуске? И почему я ничего не знаю о твоем курортном романе? Хотя бы имя знаешь? Имя скажи хотя бы. Я сама его найду. Так помнишь или нет? — вопросы из нее вылетали со скоростью света.
— Орлов. Макс Орлов. Только замолчи, прошу. Голова болит от твоей трескотни.
Настя падает на стул и, наконец, замолкает. Массирую виски, пытаясь прийти в себя.
— Макс, который Максимилиан? — через несколько минут спрашивает подруга, в ее голосе отчетливо читаются истеричные нотки.
Смотрю на коллегу, она снова изображает рыбу. И мне отчего-то становится очень смешно.
— Именно, — говорю, наблюдая за тем, какой спектр эмоций прокатывается по ее лицу.
— Ну ты и везучая, подруга, — ошеломленно произносит, потом смотрит на меня, — ты же сообщишь ему?
Задумываюсь на мгновение, а потом решительно киваю. Он имеет право знать.
— Ну и правильно, вместе делали, вместе и отвечать надо. Звони сейчас! — налетает Настя.
Нерешительно беру телефон. Палец зависает над кнопкой вызова. Хмурюсь, вспоминая о причинах, по которым мы разошлись и из-за которых не общались.
