— Это не я…
— Я знаю. Но ты согласен, что процент дисциплины долженбыть высоким? Иначе звания флагманской яхты нам не видать, как своих ушей.
Юра Ложкин согласно кивнул.
— И ты готов поспособствовать?
— Готов.
— Молодец! Ты мне сразу приглянулся. Значит, так. Ядолжен знать обо всем, что происходит в отряде. Кто замышляет недоброе противменя и Виктора Сергеевича, кто собирается убежать, кто курит и хранит оружие… Вобщем, обо всех негативных явлениях. Если что-то узнаешь, немедленно сообщай.Помимо этого я буду давать тебе небольшие поручения… Это и есть главная задачакружка «Юный друг милиции». Встречаться будем здесь, по расписанию.Естественно, никто не должен знать о нашем уговоре. Согласен?
Мальчик неуверенно кивнул.
— Отлично. — Педагог-вожатый открыл рабочийблокнот, вырвал лист и положил его перед Ложкиным. Протянул ручку: — Берии пиши. Так полагается. Чтобы я мог быть в тебе уверен.
Юра взял ручку.
— Контракт… Я, Юрий Ложкин, пионер шестого отряда,добровольно обязуюсь сообщать вожатому обо всех нарушениях дисциплины в лагере…Пиши, пиши… А также выполнять поручения, связанные с ее укреплением…
— А дисциплина как пишется? Через «и» или «ы»?
— Чего? — вдруг притормозил вожатый, посмотрев намальчика.
— Как пишется?..
Несколько секунд они тупо пялились друг на друга. ТутЕвгений Дмитриевич опомнился — схватил лист, перечитал детские каракули,смял его и сунул в карман шортов. Оглянулся по сторонам, не видел ли кто.
— Так, иди гуляй, — жестко приказал он. —Кружка сегодня не будет.
— А когда?
— Не знаю. Потом. Да, крепко запомни: ты ничего неписал, а я тебе ничего не диктовал. Это была шутка. Ясно?!
Юра пожал плечами, встал из-за стола и тихонько вышел изкомнаты. Вожатый вытер покрывшийся испариной лоб.
«Производственная травма. Тяжелая… Из пионеров„контрактников“ вербую. Это уже, наверное, в крови. До конца жизни контузило.Хорошо, никто не видел… Самого ж недавно кум Гладких вербовал… И я туда же…»
Он посидел немного, после решил посмотреть, как идут дела всоседнем кружке, у «умелой руки». Как ни странно, но работа там кипела. ЕвгенийДмитриевич сначала не понял, чем так увлеченно занимаются детишки. Самкружковод сидел в углу кабинета на стуле, вальяжно закинув ноги на подоконник.На его столе лежали две буханки черного хлеба.
— Активней, активней разминаем… Можно плюнуть, чтобхлеб не рассыпался…
Кольцов перевел глаза на пионеров. Екарный бабай! Ониувлеченно лепили фигурки… из хлеба! Словно из пластилина! Одно из любимыхразвлечений арестантов! У них, в питерских «Крестах», есть целый музей такихрукотворных шедевров. У Вышкина в кабинете, кстати, тоже.
Ну, дает кружковод!
— Виктор Сергеевич, можно вас на минутку?
Воспитатель нехотя убрал ноги с подоконника и вышел вслед заКольцовым в коридор.
— Тебя, видно, мало «Тайфун» приложил! —набросился на него вожатый. — Ты чему детей учишь?!
— А чего такого? Нормальная движуха. Они лепитьзахотели, а пластилина — как воробей накакал. А из хлеба самое то.Раскрасить, обратно, можно.
— Где ты его взял? Хлеб.
— К поварешке сходил. К этой, как ее, жертвесиликона, — Мальвине. Дала пять буханок…
— Ну, ты… А если Зинаида увидит?
— Да и пускай смотрит. Я ж их не косяки учу планомзабивать, как Агния Барто.
— Ну, спасибо… Слава Богу.
— Завтра хочу показать, как замок открыть, еслизахлопнется нечаянно. У нас слесарюга сидел один, научил. Как два пальца обасфальт… Пусть учатся, в жизни все пригодится.
— Сейфы только не учи бомбить… кружковод.
Воспитатель вернулся в комнату. Может, он и не затевал быэту канитель с хлебом, но за стеной вела свой кружок Татьяна Павловна, и ему нехотелось ударить перед ней в грязь одноглазым лицом — мол, мы тоже непервый день в педагогике, кое-что умеем. Опять-таки красок можно попросить,лишний повод увидеться.
Вожатый же вернулся на яхту. Надо дописать речевку и послеужина разучить ее с пионерами. А к концу недели — еще и песню.
Леночка Бичкина притащила из библиотеки пачку детских книг.
— Евгений Дмитриевич, перед сном надо читать детямкниги вслух. Выбирайте.
— А что, они неграмотные?
— Во-первых, они сейчас очень мало читают. Однителевизоры и компьютеры на уме. А если и читают, совсем не то, что положено.Гарри Поттеров всяких, про трансформеров и дамские детективы. Приходитсякорректировать. В прошлом году мы тоже читали. А то они перед сном страшилкивсякие друг другу рассказывают. А это для детской психики вредно. Пусть лучше кнормальной литературе приобщаются.
Вожатый перебрал книги. «Русские сказки», «СказкиАндерсена», «Чук и Гек»… «Волшебник Изумрудного города». Книги были сильнопотрепанные, изданы еще при социализме.
— По-моему, это для детского сада.
— Какие есть.
«Пускай воспитатель читает. Это его работа».
Ужин прошел без происшествий. Виктор Сергеевич реальноопасался, что найдет в своей тарелке дохлого таракана или получит зарядпургена, поэтому положил себе порцию из общего котла сам. Мальвина Ивановнаделикатесов не подавала, качеством и ассортиментом блюда не особо отличались отзоновских. Что и понятно: и то и другое готовилось на бюджетные средства, абюджет рассчитывают люди, постоянно сидящие на кремлевской диете.
Воспитатели, к слову, питались в отдельном помещении, авожатые должны были сидеть за одним столом с детьми и следить за порядком.Угомонить пионеров, особенно из младших отрядов, — дело непростое. Нужнытерпение и такт, коими вожатый шестого отряда обладал не в достаточной степени,потому что вырос в атмосфере показателей и квартальных отчетов. Вдобавок емуприходилось отвечать на каверзные детские вопросы.
— Евгений Дмитриевич, а если жувачку проглотить —умрешь?
— Обязательно. Заворот кишок.
— А-а-а-а!!!..
— Евгений Дмитриевич, а если в трубку пукнуть, надругом конце вонять будет?
— Смотря какой у тебя оператор.
— Евгений Дмитриевич, как вы думаете, ожидается лиосенью на международной бирже скачок цен на нефть в связи с позицией некоторыхстран-членов ОПЕК?
