известных ювелирных сетей. И единственная, с кем этот Роман никогда не мог справиться. Она никогда никого не слушала и никогда никого к себе не подпускала. Но видимо моя недотрога смогла тронуть ее сердце и когда я орал в коридоре на Рея и Мелкого и мне никто ничего не мог объяснить, то услышал:
— Вай-вай, какие люди и без охраны?
— Яна, тебе чего? А ну, вали отсюда.
— Ох, Тимурчик, ты кажется, забыл, с кем разговариваешь? — елейно пропела стерва, — впрочем, я приходила помочь, не надо? Ладно, можешь хоть убить этих глупых мажоров.
После этого она, не дожидаясь ответа просто уходит.
— А ну, стой.
Разворачивается и растягивает губы в змеиной улыбке.
— Что ты знаешь?
— Вопрос в том, чего не знаешь ты?
— Яна, прекращай. Что сегодня было с Аней?
— А что мне за это будет?
Сам не понял как, но в долю секунды я оказался около этой мегеры и схватил ее за горло, не больно, а только, чтобы показать, кто тут главный.
— Говори.
— Ох, ладно тебе, расскажу. Напугал так, что, у-у-у-у, — переиграла стерва. И совсем не испугалась.
Усмехаюсь и отпускаю мегеру.
— Аня твоя опоздала сильно, но на соревнования я ее записала. Она была очень взбудоражена, ушла в раздевалку, а вышел уже совсем другой человек.
— Да-да, она и меня после заплыва отшила, — вклинивается Рей в разговор.
Мы с Яной, не сговариваясь, кидаем на него такие взгляды, что он сразу замолкает.
— Перед произвольной программой оказалось, что ей порезали купальник, — невозмутимо продолжает Яна, — запасного не было, но был какой-то смешной, с кошкой. Она хотела отказаться выступать, но я ее убедила. А потом ко мне подскочил этот, — она указала на Кира и попросил изменить музыку.
Перевожу взгляд на Кира, а тот выдает:
— Тина исполнила ее программу, передала привет от тебя и исчезла. Решил включить песню про черного кота.
— И это было феерично, — влезает Рей.
— Склонна согласиться, — говорит Яна.
— А дальше ты сам видел. Так что советую тебе побыстрее ее найти и все объяснить.
Незамедлительно следую совету, разворачиваюсь и стремительным шагом покидаю спортивный корпус. Только в конце коридора оборачиваюсь и кидаю:
— Спасибо.
Все троя выглядят ошеломленными. Я и сам в шоке. Но нужно успеть поймать недотрогу.
Не успел.
На звонки не отвечает, в дом не пустила.
Неужели для нее это все ничего не значит? Неужели только у меня сейчас ощущение, что меня режут без ножа? Я впервые за последние много лет не знаю, что делать.
Аня появляется на второй день. Она просто подходит к машине и стучится в окно. Открываю.
— Здравствуй, Тимур. У тебя тут какие-то дела? Или ты хотел со мной поговорить?
— Хотел поговорить.
— Что ж, давай поговорим.
Выхожу из машины. Пытаюсь разглядеть в ее глазах хоть каплю того тепла, которые они мне всегда дарили, но там сплошной штиль. Никаких эмоций. Ее будто выключили.
— Аня, я люблю тебя.
Хотел сказать совершенно другое, но мой рот выдал это. Сам в шоке. А недотрога…засмеялась. Но не тепло, а как-то цинично что ли. Так, как я думал, она не умеет.
— Я тебя услышала, Тимур. Что-то еще?
— Ты мне не веришь?
Не знаю, зачем спрашиваю. Вижу, что не верит.
— Что еще тебе от меня надо? — она тяжело вздыхает и в ее глазах проскакивает такая боль, что меня чуть не сбивает с ног. Цепляюсь за тачку, чтобы не упасть. Это из-за меня?
— Аня, все не так, как ты видишь. Я ничего не делал. Для меня есть только ты. И я люблю тебя. Только тебя.
— Может как раз дело в том, что ты ничего не делал? — вопрос явно риторический, она смотрит куда-то в даль и усмехается, а потом, обращаясь ко мне говорит, — Тебе нужно от меня что-то конкретное? Если нет, то я не хочу больше пересекаться.
— Выходи за меня.
Что я сказал? Да нет, я не мог.
Ее глаза округляются от удивления, а потом она начинает хохотать. Черт, похоже я опять довел ее до срыва. Молодец. Пытаюсь подойти и обнять, чтобы успокоить, но она резко прекращает смеяться, выставляя руки вперед.
— Все, Тимур, хватит. Повеселился? Я тоже. Так как ты ничего не назвал, то я ухожу. И не хочу тебя больше видеть, — говорит она, разворачивается и уходит.
А я не знаю, что делать.
Несколько часов спустя
— Привет, пап.
— О, Тимур, привет. Только хотел тебе звонить. Ты вчера чудесно себя показал. Вот держи, твоя доля компании под твое управление, — сходу начинает отец.
Приятно, конечно, но все это без моей недотроги мне ни к чему. Осталось кое-что узнать.
— Это Тина тебя подговорила меня вчера занять?
Лицо отца из добродушного делается серьезным и холодным. Пока он переваривает информацию, забираю у него бумаги и подписываю их. Делаю фото. Судя по всему, это каким-то образом успокаивает отца.
— Да, это так.
— Хорошо.
Отец в удивлении вскидывает брови, я же лезу на специальный сайт, чтобы проверить не липа ли эти бумаги. Все давно уже изначально фиксируется в электронном виде. Не липа. Отлично.
— Хорошо, и все?
— Нет, почему. Я не знаю, что и как ты сделаешь. Но Смирнова Аня должна согласиться за меня выйти. Иначе я разорю эту компанию.
Встаю и ухожу. Последнее, что слышу, это:
— Поздравляю, сынок.
Потом дверь закрывается, и я уезжаю. Вот не верю, что у отца получится. Внутри сплошная пустота. И я сделаю так, чтобы у всех вокруг внутри было то же самое. За боль моей девочки.
Глава 32
АНЯ
Вечером в воскресенье, как только я узнаю, что выиграла соревнования и меня готов спонсировать сам университет, в дверь раздается звонок. Мама открывает дверь и из гостиной слышу, как падает на пол ее челюсть. Непроизвольно сама выглядываю в коридор.
Ой-ёй.
Выбегаю маме на помощь.
— Добрый вечер, Петр Аркадьевич. Какими судьбами?
— Добрый-добрый, Анечка. Да вот, дело к вам есть. Пустите старика чаю напиться?
Таким людям не отказывают. Кидаю на маму предостерегающий взгляд, и она закрывает рот.
— Конечно, просим к нашему столу.
— Простите, что так невежливо напросился в гости. И простите, уважаемая, но мне очень надо поговорить с вами тет-а-тет.
— Конечно.
Отец Тимура и моя мать скрываются на кухне, проходит не более пяти минут, а когда они выходят, то Петр Аркадьевич выглядит подозрительно довольным, а вот моя мама бледная и растерянная.
— Анна, позвольте теперь поговорить с вами с глазу на глаз.
Захожу на кухню, Петр Аркадьевич сам
