все за и против, вряд ли бы озвучили эту замену, – предположил в ответ я.
В окнах свистел ветер, пришлось даже прикрыть их, а то не слышно ничего.
– Мне по должности положено сомневаться и подстраховываться. Так что?
– Я же говорил, раз его считали будущим главой СССР даже за границей, если бы Меченый не пролез, устроив всем козью морду, то именно Григорий Васильевич стал бы генсеком. В будущем многие историки считали, что если бы Романов пришел на главный пост, то, возможно, Союз простоял бы дольше. В каком состоянии, уже вопрос, но в том, что Григорий Васильевич умный и работоспособный человек, сомневаться не приходится. Думаю, его дела в Питере говорят за себя. Конечно, он там работал не один, а иногда и вовсе имел к каким-либо делам лишь опосредованное отношение. Я уже озвучил, причем прямо при нем, чего следует опасаться.
– Да-да, я вовсе не собираюсь под него копать, человек он правильный, болеет за дело и много работает, я просто хотел узнать твое мнение. Ведь пришел-то ты не к нему, а к Шурику. Не обидно, что он хочет уйти в тень?
– Немного, – признался я, – рассчитывал работать с ним и дальше, мы вроде нашли общий язык, он верит мне, а у меня нет причин не доверять ему.
– А мне? – спросил Владимир Ефимович серьезно, без улыбки.
– Очень хотелось бы, чтобы вы довели начатое до конца. Понимаю, вас, наверное, уже воротит и от этих бандеровцев, и от взяточников в МВД, от чиновников, ни хрена не делающих, но это надо доделать.
– Ты не ответил, – а вот теперь улыбнулся.
– Пока причин не возникало, – уклончиво ответил я, – если бы я не доверял вам… – я чуть остановился, – вам обоим, я не пришел бы тогда. Ведь понятно же, что Шелепин все равно поставил бы вас в известность. Вы же в такой ситуации точно не стали бы доверять мне, а возможно, еще и Александра Николаевича отговорили бы.
– Признаюсь тебе, мне было лестно услышать, что в будущем меня считали честным человеком. Я, конечно, не ангел, но против страны работать уж точно не стал бы. Насчет твоих открытых речей по Ленинграду и стране в целом… Работа идет, это не обязательно надо знать всем и каждому, но поверь, никаких либерально настроенных реформаторов, которых ты так «любишь», здесь не будет. Ошибки есть у всех, но Комитет работает, результат станет виден уже скоро. Так вот, Саша, насчет доверия… Тебе известно, что принесло твое предложение об игре на деньги за границей? – перешел на другую тему Владимир Ефимович.
– Только в общих чертах. – Ишь он куда зашел.
– Ты даже не представляешь, какие мы получаем деньги! Хотя не так, я неправильно выразился. Денег у нас от этого нет, совсем, но не потому, что мы их не получаем, а потому, что тратим прямо там, в Европе.
– Если это хорошо для нашей страны в целом, то мне-то какая разница? – коротко, стараясь не отвлекаться от дороги, ответил я. Она тут здорово извилистая, да и покрытие такое…
– Понимаешь, со временем у наших людей появляются новые знакомства, люди очень падки на халяву и в своем стремлении разбогатеть, идут на многое, если не на всё. Так вот, играют все, Саша, и торговцы, и политики, и сантехники, и чиновники. Все. Нам за полгода удалось закупить и переправить сюда столько всего нужного, сколько мы не смогли бы купить никогда без этого твоего тотализатора. Когда люди вязнут в огромных долгах, они идут на многое. Мы получили кучу документации, чертежей, планов, закупаем нужное как воздух оборудование, и самое главное – технологии. Все это благодаря тебе. Нашим людям мы ставим только одно ограничение – никаких военных секретов, то есть прямо запрещаем иметь дела с разведкой и военными. Раскусят на раз-два, и плохо будет всем. Пока все идет очень гладко, сколько продлится, вопрос, конечно, серьезный, но мы не форсируем.
– Я очень рад, что банальное зарабатывание на ставках привело к такому результату.
Я и правда радовался, ведь тогда, предлагая это Шелепину, мне пришлось не одну неделю вспоминать события. Понятно, что я не мог вспомнить многого, но самые яркие события, результаты олимпиад, чемпионатов мира и тому подобное помнил неплохо. Я уже не раз объяснял, что это не я какой-то супермен, знающий всё и вся, это просто моя память. Да, я советую во многих областях, но знания мои поверхностные, я лишь даю направление. Да и сами подумайте, как инженер сможет выполнить задачу, если сам не делал расчет? Повторюсь еще раз, я даю направление и, если знаю, подсказываю, куда не надо копать, чтобы не уйти в ошибку. Вот и все. Думаю, это вполне по силам было бы любому, кто хоть немного читал книги и интересовался чем-либо, кроме денег. Я – писатель, а он для начала должен быть читателем, иначе не выйдет, отсюда и знания в различных областях. Но есть и такое, в чем я почти ничего не понимаю. Например? Медицина. Да, я знаю, какими лекарствами лечить ОРЗ, ОРВИ или бронхит с пневмонией, но! Я понятия не имею, как изготовить эти лекарства, а думаю, половины из них еще в помине нет. Да и в других областях так же. Нужно ведь еще отталкиваться от настоящего, а оно таково, что даже кнопочный телефон года так двухтысячного здесь был бы суперкомпьютером.
– И без тебя этого не было бы. Как, впрочем, и меня на этом посту, – задумчиво, явно обдумывая то, что говорит, произнес Семичастный.
– Считайте как хотите, но я не чувствую себя каким-то особенным, у меня был шанс, я его использовал, такой уж я, и только время рассудит, прав я был или нет.
– Ладно, обсудили и будет. У меня небольшой списочек набрался на некоторых граждан, посмотришь на досуге?
– Конечно, но вы же должны понимать, что я не могу знать все население страны, – даже засмеялся я.
– Конечно, но эти люди должны были оказаться на высоких должностях в ближайшие лет десять, это мои сотрудники так работают, анализируют, собирают информацию, делают заключения. Ты знаешь, что в Комитете только в центральном аппарате пришлось убрать больше двадцати процентов служащих, а в МВД и того больше?
– Откуда мне это знать, – натурально так удивился я, – я ж не отношусь к вашей конторе, информацию мне никто не сливает, да и зачем? Я не силовик, в вашем деле ничего не понимаю. Раз убрали, значит, так было нужно.
– Чистки еще продолжаются, но кажется, показался свет в конце тоннеля. Очень сложная работа, если б ты представлял хотя бы, что значит увольнять заслуженного работника органов, фронтовика, только за то, что он утратил веру в закон и справедливость, работает спустя рукава и думает
