как и многое другое, к сожалению, мы отложили на далёкое «потом»…
Значит, не получится у нас разобраться с этой фигнёй путём подкладывания гранаты под седалищё этого неизвестного авиатора… А жаль…
Ну да ладно, так или иначе, если наши гвардейцы потащат включённый генератор поля отчуждения, то смогут при отходе прикрыть этим полем всю группу.
А мы с Семёном снимем портативные защитные генераторы с кого-нибудь из девчонок. Этого нам хватит, чтобы продержаться небольшое время, а потом отползти к порталу.
Мы собрались в кучку под прикрытием поля, и я объяснил всем присутствующим суть своего гениального плана.
Надо сказать, что девчонки восприняли его без энтузиазма, а Истер, так вообще, сказала, что у неё есть ко мне срочный разговор.
Таким предложением, поступившим со стороны подруги пренебрегать было нельзя, причём по многим причинам. И я согласился её выслушать.
— Андрей, — начала она, — я чувствую, что если мы будем отходить, а эта штука сохранит свою способность летать, мы рискуем огрести по крупному.
— Что ты предлагаешь? — я тут же решил перейти к делу, так как ощущения подруги были не просто ощущениями, и в этом я уже имел возможность убедиться, причём, уже далеко не один раз.
— Надо спровоцировать его на активные действия, а я попробую, образно выражаясь, толкнуть пилота под руку в решающий момент.
— Ага, — я призадумался, — хорошо, пока поговори с Лизой, чтобы она была готова дать прикурить этому летуну, если что, а я с Семёном посовещаюсь, на предмет того, чем ещё мы можем удивить супостата.
— Хорошо, — подруга улыбнулась и направилась к Лизе.
Я же обернулся к Семёну:
— Только не говори мне, что ты или твои парни не взяли с собой пару портативных ПЗРК.
— Не буду, — ухмыльнулся Семён, — ты же знаешь, что мы и сортир без них не ходим, — это, конечно, было преувеличением, но не таким уж и большим, как некоторым могло бы показаться, — вон в том кофре, — он кивнул на один из кофров, что его ребята приволокли сюда с собой.
— И, Прокопьич, — у меня забрезжила ещё одна, довольно безумная, идея, — пара магнитных мин у нас найдётся?
— И это есть, — Прокопьич был запасливым и хозяйственным командиром, этого у него не отнять, — ты же знаешь, что одним из наших принципов, которым мы руководствуемся в своей повседневной деятельности является принцип: «Запас карман не тянет», — и он показал на другой кофр.
— Ага, — я вспомнил ещё одну армейскую поговорку, — боеприпасов бывает очень мало, просто мало, и мало, но больше не унести…
— Само собой, — на автомате согласился со мной Семён.
— Арестованная, на выход, — хмурый охранник многозначительно крутнул вокруг пальца, заканчивавшегося длинным когтем, массивный парализатор, намекая этим на то, что дёргаться бесполезно.
— Ну, да, смерть лучше встретить стоя, — подумала З’ара-нин, поднимаясь с низкой пластиковой лежанки, — так что некоторое время постараюсь быть послушной.
— Веди себя прилично, — ухмыльнулся охранник, — и, может статься, что проживёшь немного дольше.
— Ну да, — мысль арестованной была вяла и апатична. Слишком долго она находилась взаперти, без движения, без света, без воздуха, без надежды, — так я тебе и поверила, старый боров…
Тем не менее, повели её не во двор, где обычно и приводили в исполнение приговоры, вынесенные Вершителями Правосудия, а в покои Наместника.
Значит, действительно, возможно какое-нибудь поручение. Поручение, попытка исполнения которого тоже с высокой вероятностью приведёт к её смерти.
А если и нет, то за тем, чтобы она не смогла выжить, безусловно проследят верные порученцы Наместника, чтоб его жирные телеса пожрала подкожная плесень… Мразь…
З’ара-нин сплюнула тягучую слюну на пол, сияющий драгоценным паркетом из дерева кли-ра и почти сразу же получила прикладом между лопаток.
— Не плевать, сучка. Тебя в приличное место привели, а ты гадишь, словно дома, — утробно хохотнул конвоир.
Ох, с каким бы удовольствием она сомкнула бы свои клыки на складчатой шее этого урода, но не время, не время пока… Пока есть хоть какая-то надежда уйти, надо держать себя в руках… А этот вертухай никуда не денется, своё получит, не она, так кто-нибудь другой вцепится ему в глотку…
Её грубо толкнули в приоткрывшуюся дверь и она оказалась на каменной площадке, вокруг которой гудело синеватое поле, препятствующее выходу.
Подняв голову, она увидела наместника, который, кутаясь в огненно-красный халат, под цвет кожи, вольготно расположился в широком кресле, стоящем на высоком постаменте.
— Ничтожная! — торжественно провозгласил Голос Наместника, тощий чиновник, стоящий подле наместничьего кресла, — внемли, ибо до тебя снизойдёт Величайший!
— Ага, Величайший, — саркастично подумала сморщившаяся от внезапно нахлынувшего ощущения гадливости З’ара-нин, — величайший засранец…
— В милосердии своём я, Наместник третьей Сферы, освобождаю тебя от принятия позорной смерти на колесе, коей ты повинна за совершённые против правящего рода преступления, и повелеваю тебе принять бой с врагом, вторгнувшимся в пределы наших владений!
З’ара-нин заинтересованно посмотрела в заплывшие жиром поросячьи глазки наместника.
Тот, словно прочитав в них немой вопрос, снова заговорил:
— Если тебе удастся одержать победу в этом сражении, то тебе будет дарована… — тут он слегка замялся. Сначала он хотел сказать правду, и пообещать преступнице лёгкую смерть, но, посчитав, что если посулить ей жизнь, она будет усерднее и отважнее сражаться, — тебе будет дарована жизнь!
— Слава милосердному Наместнику! — тут же заверещали на все голоса подхалимы, толпившиеся, как оказалось, позади кресла, на котором восседал тучный властитель.
— Ага, как же, — З’ара-нин всё поняла, но, виду не подала. Она считала, что ощутив в руках свои мечи-близнецы, она сможет повернуть события в благоприятном для неё направлении. Главное не торопиться и следить за теми, кто её будет конвоировать. Они могут и кинжал в бок вставить в самый неожиданный момент, с них станется…
— Я готова выполнить твой приказ, о Величайший! — ей таки удалось, хоть и с превеликим трудом вытолкнуть из себя эти верноподданические слова…
Но ничего, похоже, есть таки возможность выйти отсюда… Хотя, куда бежать? Всё равно настигнут, всё равно убьют… Но, так или иначе, получив на время хоть и урезанную, но свободу, она может попробовать продать свою жизнь подороже, и умереть в бою, как и подобает высокорожденной…
Мы согласовали, наконец, все свои действия и приступили
