Дима ушел, а Жанна села на кухонный табурет с курткой на коленях и крепко задумалась.
Глава восьмая. ГроссмейстерТатьяна и Дима застряли в пробке.
— Это черт знает что! — буянила Татьяна. — Когда наконец достроят этот проклятый виадук! Свинство! Сидишь тут, как дурак, а все дела стоят! Какого черта ты поехал проспектом? Все нормальные люди едут по объездной!
— Так ты же просила поскорее…
— Ага! Поскорее! Погоди, мы где? — Татьяна повернулась и изучила местность.
Пробка была действительно немалая. Машина Димы встала сразу после перекрестка, успев перед этим проехать ограду парка.
Это не был парк ее детства, она его не знала, но тихо ненавидела — именно за ним, треклятым, был тот дом, куда она так спешила, чтобы до конца рабочего дня сдать документы.
Вдруг ее осенило.
— Значит, так. Ты тут сиди хоть до ужина, а я пойду ногами!
— Валяй, — позволил Дима. — Через парк по диагонали, а потом еще два квартала. Хоть на природу полюбуешься.
— Ну, ты тут не тоскуй… — на Татьяну напали угрызения совести. — Просто у меня уже больше ни секундочки! Когда прорвешься — позвони! Может, ты еще за мной заедешь.
И, чмокнув мужа, вышла из машины.
— Документы! — крикнул Дима, пока она еще не захлопнула дверь. И протянул ей взятую с заднего сидения папку.
— Спасибо, солнышко! — Татьяна взяла папку.
Дверца захлопнулась.
Татьяна бодро трещала каблуками по плиточной дорожке парка. Она уже успокоилась и в хорошем настроении обращала снимание на детей в песочнице, на газон, где в шахматном порядке загорали коты, на молодых мамочек с колясками. Парк жил своей жизнью, далекой от бизнеса, парк выгибал аллеи широкими дугами, и Татьяна утратила ориентацию — ее занесло в какой-то милый тупичок, она остановилась и стала озираться.
— Как бы мне на Пушкинскую выйти? — спросила она ближайшую старушку.
— А вон туда, и через бассейн!
— Как это — через бассейн?
— А там дорожка есть. И потом направо.
Татьяна пожала плечами и пошла в указанном направлении.
И она увидела этот самый бассейн.
Когда-то в тридцатых годах, когда соорудили этот помпезный лягушатник, в нем и фонтан работал, и воды было по колено. Теперь же все давно высохло. Фонтан торчал посередке, каменные дельфины тоже потеряли товарный вид. Но на широких бортиках бассейна попарно сидели мужчины разного возраста, от десяти до ста лет, причем совершенно естественно в паре оказывались подросток и старец.
Озадаченная Татьяна подошла поближе.
Это оказался стихийный клуб шахматистов. Игроки грелись на солнышке и наслаждались игрой. За спинами иных пар стояли болельщики и тихонько комментировали ходы.
Татьяна медленно обогнула бассейн, вылавливая взглядом особо привлекательные мужские лица. Среди мальчишек и пенсионеров было несколько игроков вполне брачного возраста. К некоторым она подошла совсем близко и, дела вид, будто интересуется игрой, со всех сторон их оглядела.
Отойдя, она достала мобилку.
— Жанна! Вечером после тренировки — сразу ко мне! Я заповедник нашла! Заповедник непуганных мужиков!
Звонок застал Жанну в самом неподходящем для таких новостей месте — в тренерской у Феликса, где она расхлебывала компьютерную сауну.
— У нас уже был один заповедник! — воскликнула она. — Знаешь, что после него в бане осталось? Мне Феликс чуть башку не открутил!
— Еще не вечер, — философски заметил стоявший рядом Феликс. — Когда-нибудь и откручу.
— Я из своих уборщице заплатила! Она отсюда пользованные кондомы ведрами выносила! Так что заповедников больше не будет!
Татьяна, не растерявшись, тут же позвонила Полинке.
— Полинка! Поздравь — я нашла заповедник непуганых мужиков! Сегодня вечером — военный совет!
— Тебе одного мало? — спросила идущая по улице Полинка. — Феликс чуть Жанку грифом от штанги не пришиб! Теперь он нас вообще никогда в сауну не пустит!
— А мы любим сауну? — спросил обогнавший Полинку парень.
— После всего, что было, мы ее… — Полинка выдержала паузу и вдруг зверски прорычала: — Ненавидим!!!
И ускорила шаг.
— Да нет же, эти совсем безобидные! — жалостно завопила Татьяна.
И задумалась, издали глядя на шахматистов.
Тихие, непритязательные, даже милые люди, лишенные женской ласки и заботы — да это же клад! Сокровище! Только теперь Татьяна уже была умная и понимала, что вербовать добычу нужно в безалкогольной обстановке — сауна решительно не годится.
А требуется место, куда добыча будет приходить регулярнои добровольно…
Выстраивая комбинацию, она добежала до нужного здания, отвлеклась на возню с документами и опомнилась часа два спустя — уже подъезжая на такси к своему дому.
Дима же застрял в автосервисе. Он стоял возле машины, капот которой был открыт, и руководил консилиумом. Два специалиста, стоя раком, изучали внутренности.
— Ну, а что я говорил? — укоризненно говорил Дима. — А ты — клапан, клапан!
Тут подала голос его мобилка. Он поднес аппарат к уху.
— Чего, Танюх? Какая дума? Ты чего? Нет, ты серьезно?
И опустил руку с мобилкой.
— Жена спятила, — растерянно сказал он. — По-моему, она хочет стать депутатом городской думы…
— Ничего, ничего, — выпрямившись, сказал механик. — Моя тоже в политику подалась. Она теперь доверенное лицо у депутата. Ничего — борщ еще иногда варит.
— Я знал, что она спятит, — совсем потерянно сообщил Дима. — Она уже давно собиралась…
Хотя на самом деле идея была вовсе не глупа. Просто Татьяна не хотела осуществлять ее за свой счет.
Военный совет на кухне получился такой, что Полинка с Жанной вместе с табуретками все отъезжали и отъезжали от Татьяны.
— Так вот, если бы я была депутатом думы, эта проблема решилась бы элементарно! Мы бы просто взяли жилплощадь из муниципального фонда, отремонтировали, поставили столы, стеллажи — и у нас было бы место, куда женихи приходят сами, добровольно, сидят, делом занимаются, фигурки переставляют, а нам остается только ходить и выбирать лучших! Ну?
Подружки молча кивали, а на лицах был испуг — даже у несгибаемой Жанны.
— Чтобы стать депутатом, мне нужно уже теперь засветиться в прессе и по телевидению! Я должна пристегнуться к политике! Я уже позвонила кому надо и проконсультировалась. Это жуткая морока! Но для пользы дела я на это пойду! Не верите?
— Верим, верим! — пискнула Полинка.
