его частично на куски, пуля прошла через переносицу, выйдя из затылка. Но по логике чип должен был остаться цел, к нему только каким-то образом нужно подключиться, подав на него питание.
— У тебя есть идеи, как можно оживить чип Филиппа? — упал я в одно из кресел, после чего на пару мгновений деактивировал броню, чтобы потереть саднящую ногу. — А то у меня больше нет идей, как можно найти тут какую-то информацию. Ну и как средствами связи пользоваться.
— Ну вообще есть пара идей, — хмурилась девушка. — Но это весьма кроваво. Придётся ему череп ломать, чтобы чип достать. А потом уже с помощью очень и очень мелких проводков подключаться к контактам А-двенадцать и Зет-сорок-четыре.
— Откуда ты это знаешь? — нахмурился уже я, но в моём голосе было не то чтобы недовольство из-за этих знаний, сколько удивление. — Я вообще спросил так, не надеясь даже на ответ.
— Видела, как это делали в одном подпольном… неважно, по работе, короче, пришлось с нелегалами связываться, которые из мертвеца информацию вытягивали, — вид у неё был такой, она тоже деактивировала временно броню, словно её сейчас вывернет наизнанку из-за этих воспоминаний. — В любом случае вытащи, пожалуйста, чип. И промой… только не повреди. Промой в спирте, я его вон на том посту видела, — бросила она рукой в сторону поста управления вооружением.
Я кивнул, после чего встал с кресла и направился к трупу Филиппа. Беглый осмотр дал понять, что можно просто пальцами разломать ему кости на черепе… что и я сделал, весьма быстро, вот только каждый раз, когда новый кусок отлетал, я отворачивался, чтобы не видеть этого… тошнотворного зрелища. Ну а потом я сделал ровно то, что и попросила Фел: аккуратно отсоединил чип от мозга, после чего промыл его техническим спиртом, затем дал высохнуть всему… ну и всё.
Дальше колдовать начала уже Фелиция. Она смогла из какой-то аппаратуры достать проводки нужных размеров, достала откуда-то планшет военного производства… и начала шаманить. Мелкая моторика у неё была развита просто великолепно, в отличие от меня. Переломанные кости, выбитые кости… явно не способствовали тому, чтобы я мог спокойно, без мата, продевать нитку в иголку. А она сейчас делает даже более ювелирную работу.
— Готово, — спокойно проговорила она, а вид у неё был такой, словно она даже не дышала. — Теперь нужно расшифровать коды доступа… это займёт час, может, даже два. Можешь пока на всякий случай проверить все соседние помещения? Может, есть ещё какие-нибудь клоны твоих бывших… не хочу получить выстрел в спину.
Я ничего не ответил, просто деактивировал броню и направился на выход из Главного Зала. Первое помещение, в которое я вошёл, — аппаратная. Тут было столько всяких переключателей и перетыкаемых проводов, что мне даже стало плохо. Понятно, что военные всегда старались прибегать к помощи аппаратуры, которая даже после ядерного взрыва будет работать… но всё равно при наличии квантовых вычислительных систем аналоговые, чтоб его, системы было видеть очень и очень дико.
Но там никого не было. Поэтому я пошёл дальше. Зал шифрования. Тоже пусто. Потом зал кодирования, отдельный тоже. Линейный зал. Снова аппаратный зал… и так далее. Столько различных вспомогательных устройств, которые могли быть выполнены в одной универсальной коробке… но кто-то решил перестраховаться. И очень много отмыть кредитов, ибо драгоценных металлов было использовано, если верить сканированию, невероятно много.
Но сколько бы я помещений ни обходил в ближайшей доступности, никого не находил. Хотя раньше можно было обнаружить почти в каждой комнате. И меня этот факт напряг. Я двинулся дальше, всё больше углубляясь в переплетения коридоров и помещений… и в определённый момент нашёл. И увиденное меня буквально шокировало.
Все, кто был тут, даже те, кого мы с Фелицией уже пристрелили, чтобы они не мучились, сжались в одной комнатушке. Стоило мне открыть к ним дверь, как все взгляды моментально направились на меня. В них был страх… и злоба. А раньше никаких эмоций в них не читалось. Просто пустота.
Некоторые из них начали двигаться, что-то делать, кто-то начал рычать, кричать… но большая часть стояла просто неподвижно. Я не стал долго думать, просто взял оборонительную осколочную гранату, затем ещё две, так как подумал, что одной будет мало, и закинул в сторону живых мертвецов. Следом моментально захлопнул дверь и на всякий случай отскочил за угол, так как опасался, что дверь не выдержит взрыва.
Обошлось. Прогремело три разрозненных по времени взрыва… я не хотел смотреть внутрь, там, сто процентов, сейчас такая задница… столько фарша в прямом смысле этого слова, что даже моя психика может не выдержать. Но чтобы обезопасить себя и Фелицию, мне пришлось это сделать.
— Твою… — машинально я потянулся левой рукой к лицу, хотя оно было спрятано за слоем брони. — И ещё живые даже каким-то образом остались…
Последних пришлось отправлять на тот свет, если он есть, грубо говоря, собственноручно. Я не стал заходить внутрь, только на один шаг, чтобы видеть людей по сторонам от двери, после чего начал контрольными в голову убивать несчастных одного за другим. И когда дело было завершено, я пошёл обследовать все оставшиеся помещения, только после этого вернулся в Главный Зал. Сообщение о готовности от Фелиции поступило как нельзя кстати.
Войдя внутрь, я увидел уже уложенный в чёрный мешок труп Филиппа. Когда девушка это сделала, я даже не подозревал, но, скорее всего, ей нужно было каким-то образом отвлечься, и она сделала это. При этом она упаковала даже кости черепа в пакет.
— А ты знал, что у него не только генетическое отклонение было, но и рак костей уже четвёртой степени? — откинувшись на кресле, смотрела на меня уставшими и буквально замученными глазами она. — И при этом отростки рака у него упёрлись прям в мозг… начали не то что сдавливать его… сколько пронзать. Мозг боли не чувствует, это известный факт… но как он с таким только продержался… мне даже представить страшно.
— И при этом любой рак уже давно излечим даже на самых поздних стадиях, — перевёл я взгляд со своей девушки на чёрный полиэтиленовый пакет. — Его хотели слить, им пользовались, а этот дурак им фанатично верил… и к чему это его привело?..
— К смерти в одиночестве, по сути, — с грустью в голосе проговорила она. — Знаешь… у меня от всей его истории
