заткнул мне рот массивной ладонью и аккуратно вытащил из кровати, чтобы не разбудить Елизавету Максимовну. А потом началась обещанная месть! Этот изверг вытащил меня во двор, облил колодезной водой, а после заставил бегать по кругу. Каждые десять шагов мне приходилось падать на землю, отжиматься, а после вскакивать и выпрыгивать, вскидывая руки вверх.
Несмотря на то, что вода была ледяной, я очень быстро согрелся от этих упражнений, да и устал довольно быстро. Забавно, что все упражнения мы выполняли практически в полной тишине. Гав шепотом отдавал приказы, я молчаливо их выполнял. Никто не желал разбудить Елизавету Максимовну, которая и так не спала полночи. Так мы и бегали до самого обеда, пока у Гаврилова не начал урчать живот.
— Нет, ну мы сегодня есть вообще будем? — возмущённо спросил он в пустоту и направился в баню.
Капитан дёрнул на себя дверь и на него вывалилась испуганная Елизавета Максимовна. Судя по всему, мама как раз взялась за дверную ручку, собираясь выйти, но тут произошла внеплановая катапультация из строения. Сделав по инерции пару шагов, она попала в объятия Гаврилова, и парочка замерла в растерянности.
— Эээ… Доброе утро, — промямлил Гаврилов, глядя на неё сверху вниз.
Глаза мамы от испуга распахнулись так широко, что в них можно было утонуть. И капитан стремительно тонул, а мама не спешила его отталкивать. Секунд десять она смотрела в глаза Гаврилову, после чего смахнула его руки со своих плечей и фыркнула:
— Чего это вы меня хватаете, как будто мы женаты?
— Так я это… Я вас не хватал. Вы же сами…
— Ага. Сама. Видела я ваши глазки похотливые, — заявила мама, отодвинула ошарашенного Гава рукой в сторону и направилась в дом, широко улыбаясь, правда этой улыбки Гав не видел.
Бедный капитан, он не понимает, что с ним играют. Разжигают интерес, набивают себе цену. Если бы он мог посмотреть на ситуацию моими глазами, то не поддался бы на такую банальную манипуляцию. Может, и мне стоит его потренировать? А чего? Он тренирует меня физически, я его психологически. Хотя кто станет слушать рассказы двухлетки о любовных делах?
— Чего скалишься? Я разрешил отдыхать? — пробасил Гаврилов, опалив меня строгим взглядом и тренировка продолжилась.
Гонял он меня два часа без остановки, а когда я падал без сил, в ход вступал ивовый прутик, который капитан где-то сорвал. Прут со свистом рассекал воздух и врезался мне пониже спины, заставляя вскакивать и продолжать тренировку.
— Что это у вас свистит? — спросила мама, выглянув в окно.
— Да это я мелодию насвистываю, — без зазрения совести соврал капитан, а позже шепнул мне. — Расскажешь маме про прутик, убью.
— Или я тебя убью, — усмехнулся я и тут же получил подзатыльник. — Каллович, ну ты чего? — возмутился я и с хохотом стал убегать от капитана по двору.
— Уши оторву! — рычал Гав, бегая за мной. Если бы он захотел, то уже через секунду догнал меня, но, судя по всему, он и сам получал удовольствие от этой странной игры.
Тренировка закончилась, когда мама позвала нас кушать. На кухне красовался праздничный стол. Жареная картошка, малосольные огурчики и даже консервированный салат. Ещё имелась запечёная свиная рулька, но она моё внимание не привлекла.
— Откуда это? — удивился Гав, так как он не покупал ни мяса, ни салата, ни огурцов.
— Сосед поделился, — улыбнулась мама и накладывая Гаву самую большую порцию.
Он это заметил и оценил, ведь не просто так ему досталась самая большая порция, а ещё и еду ему подали самому первому. Гаврилов с довольной мордой снял пробу и зажмурился от удовольствия. А когда пробу снял я, то понял, что еда пересолена, а Гав улыбается с голодухи. Видать, готов сейчас смолотить что угодно.
После обеда тренировки продолжились, и так до самой ночи. Я ввалился в баню без сил и уснул. И да, мы до сих пор спали в бане. Гав опасался, что судья прознает, кто убил его сына, и придёт мстить. Но прошел день, а потом и неделя. Никто так и не явился. Во время очередной тренировки я спросил:
— И долго нам ещё плятаться в бане?
— Можно не прятаться. Скрипов старший после похорон переехал в Екатеринбург, — хмуро ответил Гаврилов. — А ещё, у нас заканчиваются деньги. Придётся устроиться на работу. А ты продолжишь тренироваться самостоятельно. Понял?
— А почему ты не позвонишь Алхалову? Пусть вышлет денег. Ты же выполняешь его пликаз.
— Выполняю. Но мы здесь прячемся. И если кто-то узнает что обычному таксисту Архаров отсыпает денег, то поползут слухи. И если эти слухи доберутся до ушей Черчесова или Малышева, то возникнет резонный вопрос «что это за такая важная семья для Архарова, что он их содержит за просто так?». И тогда к нам с большой вероятностью наведаются гости, и это уже будут не местные пропойцы, а обученные люди, — разжевал мне Гаврилов, но это и так было понятно. Тем не менее я был не согласен с его выводами. Ведь вероятность того, что подобные слухи вообще просочатся и поползут, крайне мала.
— И где будем лаботать? — спросил я.
— Я буду работать. А вы с матерью будете дома сидеть.
— И как счастливая семья будем ждать папу с лаботы? — спросил я и прижался к его массивной руке щекой, чем смутил вояку. — Да, пап?
— На слово «да», есть интересная рифма, только я её тебе не скажу, — хмыкнул Гав. — Но да, будете ждать, пока я вернусь, и без меня никуда не высовывайтесь.
— Плидумал, где будешь лаботать?
— На рыбзаводе люди нужны. Сказали, первое время поработаю в день, а потом переведут в ночную смену.
— Значит, у нас дома всегда будет свежая лыба?
— Ага. У тебя такая лыба на молде, что можно и без рыбы обойтись, — хмыкнул Гав и потрепал меня по волосам. — Воровать рыбу не планирую, но, насколько я знаю, для рабочих есть скидки на выпускаемую продукцию.
— Тоже не плохо, — кивнул я. — А пока не вышел на лаботу, сделаем лемонт?
— Какой ремонт? У нас денег впритык до зарплаты, — нахмурился Гав.
— Это у вас вплитык. — Усмехнулся я и побежал в баню. Спустя минуту я вернулся с толстой пачкой купюр
