головой, даже боль в колене и ребрах куда-то на время пропала.
Им завязали глаза, куда-то долго везли, потом они сидели в бункере или подвале, в котором отвратительно воняло скисшими продуктами. Сидели так долго, что Тамми чуть не уписалась, поскольку на все просьбы отвести ее в туалет никто не реагировал. Трэгг тоже молчал, и при этом так тихо дышал, Тамми порой казалось, что его уже нет рядом с нею, тогда она поворачивала голову в ту сторону, где он сидел, и тянулась к нему лицом, неизменно натыкаясь на плечо или руку. Это ее сразу успокаивало и придавало сил. А через несколько часов случилось то, что стало ее самым сокровенным, самым драгоценным воспоминанием.
…Тамми вздрогнула и резко повела плечами, заставляя себя вернуться к действительности. Она не хотела вспоминать тот день и ту ночь, не хотела вспоминать потому что знала — ей станет так больно, так горько от мысли что у нее было все, и что она потеряла это из-за собственной глупости и рассеяности. Тамми понимала, что с такими мыслями одна дорога в могилу, а она должна выжить, должна еще хоть раз увидеть Трэгга, и вот тогда она раствориться в воспоминаниях о том, что тогда между ними случилось. А сейчас только этот ненавистный Нортон, который готов на любую клевету, только бы заставить ее ему помогать.
Ч. 2 Гл. 13
Глава 13
Тамми так разозлилась на Нортона, что не приходила к нему целых три дня. Но потом чувство ответственности и где-то даже жалости, заставило ее, вновь идти к своему несостоявшемуся убийце, и тащить разные припасы, которые она с трудом оторвала от сердца.
Нортон так обрадовался ее приходу, что ей стало немного неловко за свою злопамятность и обидчивость. Когда она шла к Нортону, то решила больше никогда не касаться в разговоре с ним, ни Трэгга, ни обстоятельств, при которых она оказалась здесь, но Нортон был с нею не согласен.
— Тамми, я только хотел помочь, — примирительно начал он, едва Тамми выгрузила свои подарки на импровизированный стол. — Возможно, я ошибаюсь насчет твоего мужчины…
— Конечно, ошибаешься! — резко перебила его она. — Трэгг не такой. Он ни за что не причинил бы мне вреда. Это я его подвела, — с горечью сказала Тамми, — это из-за меня у него огромные проблемы и неприятности! — Как она ни старалась, слезы все равно вырвались наружу. Тамми яростно вытерла щеки и попыталась перевести разговор на другую тему, но Нортон ей не позволил.
— И, тем не менее, — настойчиво сказал он, — у тебя есть могущественный и очень сильный враг. Я уже говорил, что послать сюда четырех человек, чтобы убить тебя — удовольствие не из дешевых. Считаешь, что твой мужчина не мог этого сделать — хорошо, пусть так и будет, но тогда кто?
— Я думаю, — неуверенно сказала Тамми, — что, может, меня хотят убить, чтобы навредить Трэггу.
— И каким же образом твоя смерть навредит ему? — насмешливо спросил Нортон. — Да не просто смерть, а смерть с помощью таких сложных и запутанных ходов! Ты говоришь, что должна была отбывать наказание совсем в других условиях. Так вот так просто осужденного невозможно перебросить из одного места в другое. Чтобы подобное организовать надо стольких людей, отвечающих за исполнение приговора подкупить, что я даже не представляю, о каких суммах может идти речь! И для чего? Чтобы ты погибла в первый же день? Но ведь тебя можно было убить еще когда ты находилась в тюрьме или когда тебя из тюрьмы возили в суд… Прости, — быстро сказала Нортон, увидев, как побелела Тамми. Он раскаянно сжал ее руку, но было заметно, что он все еще продолжает думать о своих словах.
— Ничего, я вдруг вспомнила, как видела в фильмах, как расстреливают неугодных свидетелей у здания суда. Хорошо, что я не знала о том, что кому-то мешаю, иначе, сошла бы с ума от страха, она невесело усмехнулась, но Нортон ее не поддержал, он все еще продолжал прокручивать в уме известные факты, которые никак не желали кладываться в картину.
— Не понимаю, — с досадой сказал он. — Если мешал Трэгг, то проще было бы организовать его убийство или организовать провокацию, которая бы дискредитировала его. А так… А что ты такое страшное сотворила, что попала под суд?
— Да ничего я не творила! — с отчаянием ответила Тамми. — Я просто послала несколько сообщений своей подруге по электронной почте, но как-то так получилось, что в эти сообщения открыли канал, по которому ушла очень секретная и конфедециальная информация! Только и всего. Меня обвинили в краже этой информации. Трэгг встал на мою защиту. Благодаря ему я отделалась только шестью годами тюрьмы, с возможностью пересмотра приговора после трех лет отбывания наказания. А оказалась… здесь. — Тамми всхлипнула.
— Черт, — выругался Нортон. — Вообще ничего не понятно.
— Возможно, существуют какие-то обстоятельства, о которых никто не знает и не догадывается, — неуверенно предположила она. Нортон несколько мгновений обдумывал ее слова.
— Знаешь, что, — неожиданно попросил он, — может, ты мне расскажешь обо всем во всех подробностях, учитывая каждую мелочь, каждую деталь…
— Ты говоришь о моей работе у Трэгга? — уточнила она.
— Да, — кивнул Нортон головой. — Но не только о работе, мне кажется имеет смысл рассказать и о том, как начались твои отношения с Трэггом.
— А это еще зачем? — мгновенно окрысилась она, интуитивно почувствовав в своих словах угрозу для Трэгга.
— Тамми, — как можно мягче сказал Нортон, — я не прошу тебя говорить о интимных подробностях, я прошу лишь рассказать, как и при каких обстоятельствах начались ваши отношения… — увидев, что Тамми упрямо поджала губы, явно не собираясь ему ничего рассказывать, терпеливо объяснил: — Была бы ты мужчиной и, допустим, рассказала, что познакомилась с красивой девушкой в тот момент, когда вы ехали в лифте и внезапно в здании отключилась электроэнергия, и вы просидев рядом полчаса, начали встречаться, в этом случае можно было бы заподозрить умысел, заподозрить, что поломка лифта была подстроена, чтобы иметь возможность познакомиться поближе. В твоем случае таким «лифтом» является нападение на тебя, которое также позволило вам стать ближе друг к другу… я говорю об этих совсем неслучайных случайностях. — В
