позволять рудиментам портить мне настроение. В конце концов, если бы Сеннит захотела, она бы давно поставила править человечеством жуков-имитаторов так, что никто бы и не заметил. Будь она человеком, так бы и поступила, но нам всем ОЧЕНЬ повезло, что она — насекомое.
Император Японии был застигнут в самый неловкий для него момент — в спальне. Едва я материализовался у его шикарной, украшенной балдахином кровати — а подданные-то на полу спят, как в древности! — в меня прилетели три пули от спрятавшихся в бойницах под потолком снайперов. Охраняют Его Величество. Грохот разбудил Императора, а я тем временем накладывал на снайперов безопасную для здоровья парализацию, грустно трогал дырку в груди рубашки и брал ситуацию под контроль надменным тоном:
— Это так ты встречаешь Повелителя Человечество, Хирохито?
Император бухнулся с кровати и изобразил максимального уровня поклон одновременно с врывом охраны в дверь. Блин, а я же по-русски говорил! Полагаю, он считал интонацию. Призвав еще одного жука-переводчика, я прилепил его на внутреннюю сторону нижней губы. Будет улавливать звуковые волны, переделывать как надо, и распространять дальше.
— Непростительно! — завизжал япошка в пышных одеждах и начал извлекать катану из ножен.
Странные они — снайперы нормальные, не арбалетчики, а почетная охрана с железяками ходит.
— На колени и молите Повелителя о пощаде! — скомандовал Император, не отрывая лица от татами.
Команда сработала, и охрана пала ниц. Можно переходить к сути, да?
— Император Японии Хирохито, встань, — попросил я.
Нужно проявить некоторое уважение перед лицом его свиты — зачмырят же Хирохито, а нам потом вертикаль власти чини.
Император поднялся, и я отвесил ему легкий поклон:
— Приношу свои извинения за неожиданный и поздний визит. Мне нужно посоветоваться с вами наедине.
На лице Хирохито мелькнуло удовольствие — целый Древний за советом лично пришел, какого размера честь? — и он ответил:
— Дать недостойный совет Древнему — невероятная честь для меня. Могу ли я пригласить вас в кабинет? Но мне нужно немного времени, чтобы достойно одеться.
— Я тоже одет не совсем подобающе, — пожал плечами я. — Но это — ваш дом. Я подожду в кабинете.
— Рюноске, проводи Повелителя Человечества в мой кабинет! — велел Император.
С татами подскочил тот самый «пышноодетый» и с глубокими поклонами, регулярно оглядываясь и двигаясь задом, повел меня по коридорам дворца, Обстановка прикольная — если в доме барона был полный «фен-шуй» и красота на каждом квадратном сантиметре стен, здесь это впечатление утраивалось. Полюбовавшись картинами, гобеленами и древними китайскими статуями — трофеи из колоний, видимо — я прошел за Рюноске в кабинет, плюхнулся в кресло справа от рабочего стола и заявил:
— Если шпионы не исчезнут через тридцать секунд, им будет очень плохо.
— В кабинете Императора нет шпионов, Повелитель! — с низким поклоном заявил провожатый.
Не врет — внутри их действительно нет.
— Двадцать секунд.
— В кабинете совершенно негде спрятаться!
И это тоже правда — стол недостаточно массивен, чтобы под ним прятать шпиона, а шкафы здесь только книжные и картотечные.
— Пятнадцать.
— Доступ в кабинет императора имеют только ограниченное количество людей. Никаким презренным шпионам в кабинете Императора делать нечего!
— Ты разочаровал меня, Рюноске, — пожал я плечами и отключил троим прячущимся за стенами япошкам зрение, обоняние, осязание и слух.
На сутки — я же не изверг, но впечатлений хапнут на всю жизнь. За стенами послышались суета и наполненное ужасом мычание.
— Простите, Повелитель!!! — бухнулся лбом в татами проводник.
— Поздно, — холодно ответил я.
Уроки идут на пользу — осваиваю актерские навыки и необходимость показывать человеческим шишкам их слабость и чреватость попытки меня обманывать.
— Я сохраню честь! — прибег к привычному способу избежать ответственности Рюноске, уселся на колени и достал катану.
— Подожди прибытия Императора, что ты так непочтительно? — решил я решить проблему в корне.
Может показаться, что харакири требует огромного мужества и железной воли. Отчасти это так и есть, но нужно учитывать общественное сознание. Японец растет в инфополе, в котором эта жизнь — всего лишь звено бесконечной цепи перерождений. «Сохраняя честь», японец по сути проявляет трусость: чем разгребать собственные косяки, лучше переродиться и накосячить снова — честь ведь гарантирует хорошее перерождение. Но мне нация-суицидник нафиг не нужна, мне нужна система, которая заставляет соизмерять поступки с последствиями и способствует выработке обучаемости.
— Да, Повелитель, — сунул катану в ножны Рюноске и закрыл глаза.
Медитирует, карму анализирует, и биометрия показывает то, что противоречит самой биологии: Рюноске ощущает покой, уверенность в правильности выбора и абсолютно счастлив — в следующей жизни у него точно все будет хорошо, а эта ему надоела. Только вот другой не будет, и в этом весь ужас ситуации.
Хирохито прибыл в нарядном кимоно, причесанный и благоухающий духами. Оценив экспозицию, он нахмурил на Рюноске брови, и я взял ситуацию в свои руки:
— Рюноске принял меня за идиота, и теперь три твоих шпиона ни на что не годятся. Покажи их всем — это станет уроком для тех, кто не понимает истинного положения вещей.
— Прошу вас, Ваше Императорское Величество, — взмолился охранник. — Позвольте мне сохранить честь!
— Император Хирохито, прежде чем принимать решение, я прошу вас поговорить со мной, — влез я.
— Рюноске, ты не готов. Иди и подготовься как подобает! — велел Император.
— Благодарю вас, Ваше Императорское Величество! — довольный охранник отвесил глубокий поклон и свалил, не забыв закрыть за собой дверь.
— Шпионов сменили, и меня это расстраивает, — ощутил я новую смену за стенами.
В отличие от прошлых, эти дрожат от ужаса.
Выглянув в коридор, Император рыкнул на подчиненных, и нас наконец-то оставили наедине.
— Я считаю ваши ритуальные самоубийства способом избежать ответственности. Самоубийство — это слабость, и я даю вам неделю на то, чтобы вы законодательно запретили эту практику.
— Честь — это главное, что есть у нас, японцев, — зыркнул он на меня исподлобья.
— Мне плевать, что напридумывали дикари без присмотра хозяина, — развел я руками. — Для нас, Древних, честь заключается в служении своему виду. Во Вселенной хватает разумных, но успехов добиваются лишь те, кто отринул ложные идеалы и сосредоточился на том, что реально можно построить: всеобщее процветание. Самоубийство ничего общего с этим не имеет, и в мире, который мы строим, ему не место. Ты
