в тихом Покрове, что даже думать не хотелось о густонаселённом человейнике, в котором ещё и придётся делить комнатушку с двумя другими девочками, да ещё неизвестно, как они поладят. А общие «удобства» на этаже?
Лучше уж квартиру снять. Только цены на аренду квартир в Нижнем, наверное высокие. Родителям будет трудно. Учиться и работать? А где? Разве найти компанию? Кого позвать с собой? Можно было бы скомпоноваться с Летой, да она на год младше. Протянуть как-нибудь год, пока она закончит школу и поступит? А если она вообще откажется?
Василиса закрыла глаза и откинула голову назад. От роившихся мыслей чуть в ушах не звенело. А в воображении снова возник Гаврил, потирающий голову после прилетевшего Василисиного ботинка.
Отец Павел говорит, что гадания – это плохо. Мало лит чего он там говорит. Святоша. Хотя ему тоже непросто пришлось, его же родственнички чуть не убили.
Ладно, не о нём сейчас. А о Гавриле, который собирается перебраться в Добромыслов на пару с Зоей. И чего им в Покрове не живётся? Поступали бы на заочное, работали бы здесь.
Хотя с чего Василисе вообще о них переживать? Можно подумать, лучшие друзья. Так, приятели по школе и приключениям. Всё равно, от мысли, что Гаврил уедет и не будет каждый день приходить в музей, чтобы надоедать Василисе подколами, внутри становилось как-то пусто и тоскливо.
А если ещё и представить, что Зоя-то будет видеть его каждый день, а может, они даже жить будут где-нибудь рядом (не говоря уж о том, что одну квартиру на двоих могут снять), вообще хотелось встать и что-нибудь расколотить.
На веранду вышла мама и затараторила:
– Так, там бригада сейчас уже приедет. Я тут с ними побуду, а ты иди варенье доделай.
– Я не умею, – буркнула Василиса, но мама уже стащила её с качелей и толкала в спину.
– Ничего там сложного нет. Варишь до тех пор, пока капелька сиропа не перестанет растекаться, потом просто выключишь и разольёшь по банкам. И Изюма в доме запри, чтобы не мешал.
Василиса закрылась с Изюмом в кухне и, помешивая булькающее рубиновое варенье в тазике, вполуха слушала, как по дому топали и перекрикивались рабочие. Мама командовала, что-то грохало, жужжало и звякало.
Если уж мама решила устроить на участке зимний сад, значит, их семейство здесь надолго, и переезжать вслед за Василисой никто не станет. Да и ей самой, по совести, совсем не хотелось покидать Покров. Мир, конечно, большой и интересный, но и здесь есть чем заняться.
Глава 13. Слишком благообразно для правды
Василиса вышла из поликлиники и первым делом отвязала поводок Изюма от поручня. Все десять минут, что она провела у мамы, передавая ей результаты очередного обследования, пёсик оглашал окрестности лаем и поскуливанием.
Ладно хоть обследование проблем не добавило. Как обычно – никаких особых нарушений, заживление идёт как надо. Хромота пройдёт. Потом. Наверное.
Вместе с Изюмом они медленно пошли вдоль свежезаасфальтированных улиц Покрова. Василиса ступала, по-прежнему щадя больную ногу, но всё же более или менее уверенно. Старый сломанный костыль уже служил подпорками для маминых цветов в палисаднике. Новый оказался намного удобнее, но она решила почаще оставлять его дома. Подумаешь, небольшая хромота. Почти и незаметно. Ничего особенного. Может, если почаще ходить без костыля, то он скоро будет вообще не нужен.
Впереди показалось синее здание культурно-досугового центра, расположившегося по соседству с музеем. Когда-то давно здесь был клуб с буфетом, потом строение долго стояло заколоченным. Теперь его отремонтировали и заполнили детскими кружками и клубами по интересам для взрослых, а на уродливом боковом пристрое появилась полукруглая вывеска «Подсолнух». Под окнами расположилась огороженная плетнём клумбочка с уже распустившимися подсолнухами и сломанная деревянная садовая тачка, тоже превращённая в большой цветочный горшок. Рядом стоял старый велосипед с цветочной корзинкой под рулём. Василиса не сразу, но догадалась, что это тоже элемент декора. А что, симпатично.
Василиса осматривала входную группу кафешки, прикидывая, куда бы привязать Изюма. Тот быстро понял, что его снова собираются оставить одного на улице, и смирно сел у ног, подняв мордочку, будто обещавшую быть паинькой, если его возьмут с собой.
– Ладно, мы быстро, – пробормотала Василиса. – Привязать тебя всё равно некуда, только чур вести себя прилично.
Изюм в знак согласия подтявкнул и завилял хвостом.
Из кафе вышли две приятельницы мамы по клубу скандинавской ходьбы. Василиса поздоровалась и вошла внутрь. В кафе посетителей больше не было. Вот и отлично, потому что дело, с которым она пришла, лучше бы обсудить без свидетелей.
– Привет, – улыбнулся Гаврил из-за витрины. Помещение разделялось на кафешку и небольшой продуктовый магазинчик, и Гаврил, одетый в нарукавники и жилетку, занимал место продавца. – Вообще-то с собаками нельзя.
– Вообще-то табличку у входа надо вешать, раз нельзя. – Василиса спохватилась и сбавила тон. – Нет же никого. Можно, наверное, сделать исключение?
– Ладно. Чего изволите? – театрально спросил Гаврил.
– Курабьешек полкило.
Гаврил развернулся и взял с полки большую стеклянную банку, симпатично перевязанную верёвочкой. Кто-то, обладающий вкусом, догадался рассыпать печенье и конфеты по таким банкам и блюдцам под стеклянными колпаками. Смотрелось стильно.
Василиса заплатила за бумажный пакет с печеньками и достала из кармана деревянную фигурку, изображающую мозг.
– Вот, это твоё. Возвращаю. – Протянула мозг Гаврилу.
– Не надо, – покачал головой Гаврил – Оставь у
