две недели, — говорит Себ, сканируя письмо. Он смотрит на Джека. — Сможешь?
Джек решительно кивает.
— Придется.
— Вы про что? — спрашиваю я.
Сайрус вытягивается рядом со мной, ненавязчиво обхватывая меня за плечи.
— Ну, сладкая, нет особого смысла посещать конференцию по приложениям, если только их новое блестящее приложение не работает, не так ли? Количество продаж, которое они получат от одного только выступления на этой конференции, будет просто феноменальным. А будущие инвесторы хотят видеть, что именно они покупают.
— Что это значит? Вы запускаетесь через две недели? — Я нахмурилась. — Дата запуска ведь не раньше, чем через месяц?
— Нам просто придется ускорить сроки, — говорит Себ, переворачивая письмо и доставая из ниоткуда ручку. Джек отбирает письмо, прежде чем он успевает начать делать пометки.
— Не смей его портить. Я помещу его в рамку, — настаивает он. — Повешу в своей спальне.
— Ботаник, — зевает Сайрус, прижимаясь к моей шее, как кот. — Я так скучал по тебе, — бормочет он мне на ухо, его губы касаются мочки моего уха. — Думал о тебе все выходные.
— Я тоже скучала по тебе, — честно говорю я, и он улыбается, сверкая белыми зубами. Себастьян встает, и я хмуро смотрю на него. — Погоди-ка. А как насчет того, о чем мы только что говорили? Значит ли это, что ты не сможешь проводить время с Ками?
Себастьян качает головой.
— Нагрузка будет не на меня. А на него. — Он тычет большим пальцем в Джека.
Джек медленно кивает, делая глубокий вдох.
— Думаю, мне лучше начать.
Себ поворачивается ко мне, в его глазах блестит свет.
— Мне тоже. Нужно многому научиться.
Я улыбаюсь ему.
— Не волнуйся. Я отличный учитель.
ГЛАВА 40
БЕТ
После этого все изменилось.
Видимо, все, что Себастьяну действительно было нужно, это принять окончательное решение о том, что делать с Ками, потому что, как только он решил, что будет ее отцом, он принялся за работу со всей душой. Он хочет, чтобы я не просто присматривала за ней, он хочет, чтобы я научила его быть родителем. И у него это получается. Каждое утро, приходя в восемь, я застаю его в постели с ней, у него сонные глаза и он зевает, давая ей бутылочку. Я сменяю его и занимаюсь своими обычными делами: купаю ее, готовлю ей еду, занимаюсь с ней — но теперь, время от времени, он появляется, чтобы понаблюдать за мной, задать вопросы и сделать записи в маленьком блокноте, который начал носить с собой. Он всегда ходит со мной на послеобеденные прогулки в местный парк, и по вечерам чаще укладывает ее спать.
Но это не значит, что все идет легко. Он все еще нервничает рядом с Ками. Меньше всего ему нравится ее купать. У него есть какая-то странная мысль о том, что он может случайно уронить ее, и тогда она ударится головой о бортик ванны. Меня бесит, что его родители внушили мысль о том, что он не может не причинять боль людям.
На самом деле, это так далеко от истины. Чем больше времени мы проводим вместе, тем больше он ослабляет свой самоконтроль. Оказалось, что когда он расслаблен, он очень милый и нежный человек. С каждым днем он нравится мне все больше и больше. После целой недели прогулок в парках и сказок на ночь, я едва могу смотреть на него без появления бабочек в животе.
Возможно, я стала чаще видеть Себа, но я явно стала гораздо меньше видеть Джека. Гораздо меньше. Он работает практически без перерыва, с утра до поздней ночи. Он не ест. Он не занимается стиркой. Сайрус уверяет меня, что в его комнате есть мини-холодильник, чайник и пожизненный запас рамена, так что он не умрет от голода, но я не могу не волноваться за него.
На седьмой день его заточения я решаю взять дело в свои руки. В любом случае, я уже готовлю обед для себя и Себа, поэтому накладываю ему тарелку салата с макаронами и курицей и стучусь в его дверь.
— Да? — спрашивает он через мгновение.
— Открой дверь, пожалуйста.
— Бет. — Раздается вздох, а затем он открывает дверь и высовывает голову. — Милая, я занят.
Я протягиваю ему тарелку.
— Я приготовила тебе обед.
Он удивленно смотрит на макароны, словно не может вспомнить, что такое настоящая еда.
— Тебе не нужно было этого делать.
— Я знаю. Именно это и делает меня такой милой. — Он берет тарелку, и я использую эту возможность, чтобы проскочить мимо него, заходя следом за ним в его комнату.
Если в прошлый раз, проведенный здесь, комната была захламлена, то теперь это практически минное поле. Повсюду стоят пустые кофейные чашки, бумаги разбросаны по столу и полу, а мусорное ведро завалено пустыми баночками из-под энергетических напитков.
Он стонет.
— Господи, не заходи сюда. Я выгляжу словно неряха.
— Нет, это не так. Ты выглядишь как очень уставший, занятой человек, который слишком часто засиживается до утра. — Я протягиваю руку, чтобы провести пальцем по светлой щетине, растущей на его подбородке. Не похоже, что он брился последнюю неделю. — Мне нравится. Тебе идет.
— Спасибо, любимая. — Он вздыхает, когда я прижимаюсь поцелуем к его щеке. — Бет… Мне очень жаль, но у меня просто нет времени. Поверь мне, нет ничего в мире, что я хотел бы сейчас больше, чем просто выключить компьютеры и провести немного времени с тобой, но…
Я тянусь вверх и обхватываю его руками. На мгновение он замирает. Затем, притягивает меня к себе, крепко обнимая.
— Ты молодец, — бормочу я ему на ухо. Мне кажется, ему необходимо это услышать. Его дыхание замирает в груди. Он прижимается ко мне.
— Ты самая милая женщина на свете, — бормочет он, касаясь моей щеки.
Я улыбаюсь.
— Докажи это.
— Что?
Я кладу руки ему на плечи и толкаю его на стул. Он смотрит на меня, его голубые глаза широко раскрыты. Меня это не удивляет. Это совершенно не мой стиль… но эй. Я научилась у Сайруса одному или двум приемам. Нет ничего лучше, чем секс со стриптизером, для повышения уверенности в себе.
Я прижимаюсь лицом к его шее, чувствуя, как он сглатывает.
— Прикоснись ко мне, — выдыхаю ему в ухо, проводя губами по его учащенному пульсу.
Он стонет, словно испытывает физическую боль. Возможно, так оно и есть: по мере того как я переношу свой вес на его бедра, я чувствую, как он напрягается подо мной.
— У меня нет времени, — стонет он, крепче прижимаясь ко
