пятого гудка. Выслушав моё приветствие, он тихо цокнул языком.
— Ну надо же. Всё-таки решил отвлечься от дворцовых игр и вернуться к делам. Я уже опасался, что трясина поглотит тебя полностью.
Прислонившись к стене, я усмехнулся.
— У нас была договорённость о двадцати днях. К тому же, имели место форс-мажорные обстоятельства.
Тот издал короткий смешок.
— Читал я про твои обстоятельства. И о том, что этот довод уже не слишком актуален, тоже в курсе.
Немного помолчав, добавил.
— Насколько я понимаю, препятствий не осталось и вы наконец займётесь решением нашей общей проблемы?
Я тоже сделал паузу. И решил сразу перейти к делу.
— Вы ведь ведёте дела с Хёнде Групп?
Собеседник запнулся. А когда заговорил вновь, в голосе хорошо чувствовались нотки лёгкого изумления.
— Если собираешься с ними схлестнуться, то предлагаю перенести это на потом. На то самое время, когда все наши вопросы будут улажены и я смогу забыть о твоём существовании.
Настал мой черёд выдать небольшую порцию смеха.
— Боюсь, процесс уже запущен. И как ты сам понимаешь, инициатором выступил вовсе не я.
Тот тяжело вздохнул. Несколько секунд помолчал. После чего уже куда более эмоционально поинтересовался.
— Ты в своём уме? Подёргать тигра за усы и заманить в ловушку — куда ни шло. Но сейчас ты пробуешь разбудить каменного великана, что до того спокойно спал, обернувшись горой. Почему-то считая, что сможешь одержать верх, когда тот пробудится.
Я иронично хмыкнул.
— Если говорить твоими словами, речь скорее о племени великанов, внутри которого идёт борьба за власть. Сражаться против них всех я не планирую. Необходимо вынудить отступить лишь одного. Либо изгнать, если всё сложится удачно.
Вэньмин снова выдохнул.
— Предположим, всё именно так. Чего ты хочешь от меня? Банк Шанхая не станет встревать в этот конфликт.
Я бросил взгляд в окно, где вдалеке виднелись сеульские небоскрёбы.
— Об этом я и не просил. Скажи мне только одну вещь — когда глава Хёнде Моторс бывал в Китае, не замечали ли вы за ним странных личных пристрастий? Из разряда тех, что не приветствуются ни в одной нормальной стране?
На этот раз китаец молчал секунд двадцать.
— Ничего подобного не было. Хочу напомнить, представители Банка Шанхая никогда не лезут в частную жизнь своих партнёров.
Усмехнувшись, я поблагодарил за беседу и пообещал связаться, как только мы определимся с датой вылета на Тайвань. Длинная пауза и изменившийся после моего вопроса, тон китайца, сами по себе послужили ответом. Говорить открыто он не рискнул, но мою гипотезу подтвердил. И пусть представители Банка Шанхая явлились лишь одной из сторон в переговорах о модернизации заводов Хёнде в Китае, тем не менее в процесс вовлечены были. Как я и предполагал — достаточно глубоко, чтобы располагать нужной информацией.
Спустя минуту я уже стоял перед дверью квартиры, в которой временно разместилась Ми Ён. А ещё через четверть часа, мы забрались на заднее сиденье моей машины, за рулём которой снова сидел Хён Ву. И выехали в больницу, где проходил лечение её дед.
Вопросов о матери, я много задавать не стал. По той простой причине, что девушка почти ничего не знала — в раннем детстве за ней присматривали няни, потом была частная школа с проживанием на территории, а в какой-то момент её вовсе забрал к себе дед. За всю жизнь она видела свою мать всего несколько раз — отец объяснял это нервным расстройством и проблемами со здоровьем, из-за которых женщина вынуждена постоянно находиться под наблюдением.
Поначалу Ми Ён отмалчивалась, смотря в окно и периодически поглядывая в мою сторону. Когда мы преодолели приблизительно половину пути, не выдержала.
— Ты же помнишь, что меня не пустят к деду? Не факт, что даже в крыло, где находится его палата, пройти получится. Там везде цифровые замки, плюс внутренняя охрана. Не его телохранители, а служащие больницы.
Посмотрев на неё, я утвердительно кивнул.
— Помню. И в палату к нему не собираюсь. Мы едем, чтобы увидеть другого человека.
Девушка наморщила лоб.
— Кого? Хочешь поговорить с его секретарём? Он не станет тебе ничего рассказывать без разрешения. А его дать сейчас некому.
Я едва заметно усмехнулся.
— Всё зависит от того, как сформулировать вопрос.
Биографию главного помощника Джун Со Чона, я изучить успел. Правда, ничего примечательного там не обнаружилось. В новостях он практически не упоминался, профилей в социальных сетях, под своим именем, у него не было, в скандалах не участвовал. Даже семейное положение секретаря, до сих пор оставалось тайной.
Тем не менее, в одном я был уверен — верность своему шефу он сохранил. Потому, круглосуточно находился в больнице, вместе с командой его личной охраны. Не позволяя сменить проверенных телохранителей на кого-то ещё и контролируя ситуацию. На этом можно было сыграть.
Оказавшись в холле больницы, я попросил девушку позвонить ему и попросить о встрече. Прямо здесь — внутри одной из комнат ожидания со стенами из прозрачного пластика.
Ми Ён выразила логичное опасение, что он откажется, но нужный номер набрала. А спустя несколько минут около входа в небольшую комнату, которую мы заняли, появился сухопарый мужчина в строгом костюме. Зайдя внутрь, бросил быстрый взгляд в мою сторону, после чего поклонился девушке.
— Я пришёл из уважения к вам, юная госпожа. И знаю о вашей ситуации. Но ничем не могу помочь. Мои руки связаны. Прошу — извините меня, госпожа.
Девушка тихо вздохнула и покосилась на меня. Я же поднялся с пластикового стула, оценивая мимику собеседника, который уже успел выпрямиться.
— Вы хотите, чтобы у вашего господина остался шанс на выживание?
Тот молчал, показательно не реагируя на меня и смотря только на Ми Ён. А я спокойно продолжил.
— Сейчас вам никто не мешает играть роль верного соратника, который стремится защитить повелителя любой ценой. Но что будет, если его состояние улучшится? Как быстро придёт приказ о смене охраны?
Судя по небольшим изменениям мимики, мои слова угодили в цель. Но мужчина всё равно продолжал молчать.
— Или вы считаете, что человек вроде Нам Гил Чона станет терпеть потенциальную угрозу? Позволит отцу очнуться и переиграть ситуацию? Вы же прекрасно понимаете, что если появится надежда на его восстановление, председателя моментально вычеркнут из списков живых.
На этот раз он всё-таки перевёл взгляд на меня.
— Не посмеют. Никто не сможет навредить господину, пока мы стоим на страже.
Пожав плечами, я улыбнулся.
