Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
class="p1">– Зачем мир тому, кто продал душу, – глубокомысленно замечал ученый. Но сам не верил в свои слова.
Он все чаще ловил себя на мысли, что ему не нужен ни мир, ни душа. У него установился строгий распорядок дня. В его распоряжении имелись лаборатория, оборудование, которое нужно содержать в порядке, три лаборанта на подхвате, которых надо погонять. Он руководил процессом, который надо усовершенствовать.
В «берлоге» дежурила охрана из пяти головорезов. Они менялись редко. Двое из них – чистейшие уголовники, двое – бывшие офицеры МВД и один – вышедший в тираж чемпион мира по гребле.
Больше и не требовалось. Лаборатория была хорошо защищена. Но главная ее защита – секретность. О ней знало слишком мало народу. Ее построили после войны для разработок биологического оружия. Пятнадцать лет назад объект передали Институту тонкой химии Минхимпрома.
Рамиров сидел перед дисплеем компьютера. Он осваивал новую программу, которая могла помочь более точно высчитать параметры главной реакции. Чудо-программа. Новый чудо-компьютер, который вызывал у Рамирова трепет, как живое разумное существо.
Компьютеры. За годы, что Рамиров провел в лаборатории, они из гудящих железяк превратились в совершенные машины с фантастическими возможностями. И они дешевели не по дням, а по часам. Недавно Рамирову преподнесли подарок – прислали новую «игрушку» с мощнейшим процессором, огромной оперативной памятью. Возможности локальной компьютерной сети выросли в несколько раз. Надо отдать должное хозяевам, то, что заказывал Рамиров, они добывали оперативно.
– Игры новые отлично пойдут, – сказал лаборант Леха, несостоявшийся лоботряс лет тридцати трех, глядя, как Рамиров работает с новым компьютером.
– Какие тебе игры? – возмутился Рамиров. – Эта вещь служит для решения научных проблем, а не для развлечений студентов-недоучек.
– Недоучек, – обиделся лаборант. – Меня, между прочим, за политику выгнали из института.
– Ну да.
– Да. Я спьяну проректора похлопал по лысине.
– А политика где?
– Я кричал: «Очень ты на Ленина похож».
– Трепло, – хмыкнул Рамиров.
– Вам-то смешно. А на меня дело возбуждать хотели.
– Почему?
– А я его кулаком по лысине хлопал… Такой индюк надутый, шуток совсем не понимал. Ну и что, хуже он мне сделал, что выгнал?
– Сделал.
– Ни шиша. Так бы я стал безработным химиком. А тут пристроился к знакомым пацанам из нашего института. Они триметилфентанил делали. Супермощный наркотик. Его и на Западе почти никто не делает – сложно. Потом пацанов повязали, а мне бежать от ментовской опалы помогли добрые люди.
– С условием, что ты здесь работать будешь?
– Не без этого.
– И ты согласился, дурак.
– А чего, тут хуже, чем на нарах?
– Уголовник ты, Леха.
– Не. Я оступившийся.
– Хватит трепаться. Я работаю.
Раньше, когда «берлога» считалась государственным секретным объектом и за разглашение сведений о ее местонахождении полагался приличный срок, немногие ученые, обладавшие допуском сюда, работали вахтовым методом – по два-три месяца в год. Здесь они реализовывали свои московские расчеты и разработки и, случалось, пробовали образцы на живых объектах. Для опытов поступали «черные кролики», так в народе прозвали приговоренных к смерти преступников, согласившихся послужить науке. Некоторые провели в этих застенках по десять лет. Они радовались, что им дают еще немного пожить, хотя знали, что отсюда не выйдут. Рамиров мало чем отличался от них. Он единственный сидел тут безвылазно и наведывался в столицу, в родной институт, изредка и неохотно.
– Между прочим, уже третий час ночи, – сказал лаборант.
– Спать захотел?
– Мне теперь что ночь, что день.
– Понадобиться можешь.
– Хорошо, буду бдеть. – Лаборант щелкнул каблуками, уселся на скрипящий стул в углу и начал раскачиваться на нем, читая музыкальный журнал.
Рамиров наконец загрузил программу. Даже новый суперкомпьютер зажевал ее с видимым трудом. Программа попросила новые данные, и Рамиров принялся вводить их. Занятие оказалось не таким легким. Но оно увлекало.
Неожиданно свет мигнул. Потом погас. Загорелся вновь.
– Вот черт! – Рамиров подался вперед, по старой привычке ожидая, что программа слетит. Но давно уже компьютеры в лаборатории при отключении от сети продолжали работать в течение сорока минут.
– Что там? – Лаборант закрыл журнал.
Пол немного тряхнуло.
– Что-то происходит, – встревожился Рамиров.
Послышались приглушенные толстыми стенами щелчки. Стена заходила ходуном.
– Чертовщина какая-то. – Лаборант поднялся со стула. – Пойду гляну.
– Сиди! – приказал Рамиров.
– Как скажете.
Дверь отворилась. И в комнату влетел Николай – охранник. Плечо его покраснело от крови. Он сжимал автомат Калашникова.
– Что? – воскликнул Рамиров.
– Ну, Ломоносов, молись, – прошипел Николай…
* * *
Эту ночь Влад не спал. Он лежал одетый. И ждал. Он знал, что со дня на день должно начаться. Знал, что буча начнется, но не знал, когда точно. Однако сегодня у него была четкая уверенность – ночью! Шестое чувство! Не подводило ни разу. Такое же ощущение у него было в тот проклятый августовский день в девяносто шестом году, когда чеченцы, просочившиеся в Грозный, начали войну. В затылке как-то покалывало, и на душе тяжесть и пустота. Как нарыв на душе, который должен вот-вот прорваться.
И сегодня штурм он не проспал.
Они действовали очень профессионально. Сняли часового. Преодолели системы сигнализации – слишком ловко для людей, не знающих точного расположения датчиков. И вскоре уже растекались по территории.
Влада будто что-то толкнуло. Он скользнул к окну и увидел мелькнувшую за деревьями едва видимую тень. Он знал, кто может двигаться так. Он понял – они пришли.
Влад выскочил в коридор и что есть силы заорал:
– Аврал, подъем!
Он заскочил в комнату дежурного. Там было темно, лишь слабо светились экраны мониторов. На полу что-то темнело.
– Угораздило тебя, – покачал головой Влад, нагнувшись над трупом.
Летчик закончил свою жизнь в бандитском логове. Он наконец встретил смерть, с которой так долго не мог сойтись. Она ударила его в спину – ножом, направленным предательской рукой. И в этом скрывался какой-то символ. Воин, презревший свой долг, погиб не лицом к лицу с врагом, а подло убитый в спину.
Влад ударил рукой по клавише аварийной тревоги. Взвыла сирена. Зажглись яркие прожекторы на здании и на столбах.
* * *
Николая била дрожь.
– Ничего! Пусть сунутся, сучье! – долдонил он, на лице его застыло очумелое выражение.
Он сменил опустевший рожок автомата. Резко передернул затвор.
– Ничего. Поглядим!
Рамиров с ужасом смотрел на него. За время, проведенное здесь, он привык, что вокруг ничего не меняется. Спокойное и размеренное существование вполне устраивало его. Он всегда боялся большого мира. Его темных вечерних переулков, злобы, служебных неурядиц, отсутствия денег, близящейся оплаты за телефон, машин, чугунной тяжести глубин метро. А в последнее время мир этот стал просто чудовищным, переполненным тупым насилием, ненавистью и скверной, совершенно не годным для жизни. Так что Рамирова вполне устраивала эта тюрьма, где он выполнял свою работу и где к нему относились уважительно.
– Ты неврастеник, боящийся людей, – говаривала Лика – последняя женщина, имевшая для
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
