и я ощутил всю унизительность своего положения.
Сержант потащил меня из своего кабинета. Смотреть на нас вышло все Управление. Я, злясь, плелся за Фалви, но одновременно внутри разгоралось какое-то недоброе веселье.
— Финн, вы в своем уме⁈ — в коридоре стоял Уолтер Суини. — Вы же говорили, что он будет в наморднике!
От такого заявления я просто сел посреди коридора.
— Да вы рехнулись⁈ — возмутился я. — Я вам что? Дикая собака? Мистер Фалви! Меня оскорбляют!
И с жалобным подвыванием ткнулся ему в колени, изо всех сил пытаясь сдержать смех. Полицейские стояли, открыв рты.
— Что это, Финн? Разве они говорят в волчьем облике?
— Да, — на лице Фалви было написано удивление. — Вы не знали?
— У нас, увы, нет тесного опыта общения с оборотнями, которым можете похвастать вы. Хотя я считал, что вы ограничивали прежде подобное общение расстоянием ружейного выстрела. Посмотрите, что написано в наших рабочих памятках об оборотнях. Исправьте там то, что не соответствует истине.
— Разумеется. Руари, пойдем.
Но я уперся, решив воспользоваться ситуацией и дожать.
— Мне ваш ошейник натирает. Больно. Снимите, что ли?
И с готовностью, как дрессированная собачка, сел перед ним, заглядывая в глаза. Фалви не устоял. И я понял, что раскусил его.
Вот оно — желание подчинить ту силу, с которой он боролся большую часть жизни. Подчинить и управлять ею. Он хотел перейти на новый уровень, не понимая, что в действительности балансирует на такой тонкой грани, что одно неверное движение, а то и одна мысль, утянет его в пропасть, из которой уже не выбраться. Фалви явно не хватало адреналина. И, наверное, догадливости. Не успел никто опомниться, как он уже снял с меня ошейник.
— Рядом, Руари, — отдал приказ чертовски гордый собой Фалви и направился дальше по коридору, а я послушно засеменил рядом с ним.
Уолтер Суини вжался в стену, когда мы проходили мимо, хотя в человеческом облике я, разумеется, у него подобной реакции никогда не вызывал.
Несколько полицейских и опомнившийся Суини последовали за нами. В кабинете для допросов находился только дежурный, а в антимагическом поле, как под невидимым колпаком, сидел мой старый знакомый. Меня он тоже узнал. Вскочил, гневно сжав маленькие кулаки.
— Предатель! «Крыса»!!!
— За тобой долг, Дули, — произнес я, облизнувшись.
— Ты знаешь его, Руари?
— Видел в лесу. И кучу других. Можно?
И, не дождавшись разрешения, в один миг проглотил его. Плюнул на пол застрявший в зубах зеленый башмак. У полицейских вытянулись физиономии. Кто-то едва сдержал рвотный позыв.
— Эм… — начальник Управления подбирал слова. — Мы, конечно, хотели его ликвидировать, но… Впрочем, нас это вполне устраивает. Хорошая работа, Руари. Остальных найдешь?
— Конечно. Только лучше мне одному. У них очень хороший слух. Ловушку они видели и больше в нее не попадутся.
Суини взглянул на Фалви. Тот кивнул, соглашаясь со мной.
— Что ж, вот и отлично. Только что делать с отчетом по этому делу?
— Руари принесет их обувь, — предложил Фалви, поддев карандашом башмак Дули.
— Ага, — согласился я и начал икать.
Полицейские уставились на меня в тревоге, а я в смущении отвернул морду и глубоко вдохнул несколько раз, но икота не прекращалась.
— Можно мне уйти-и и заесть эту дрянь чем-нибудь более съедо-о-бным? — поинтересовался я.
— С тобой все в порядке? — нахмурился Фалви.
— Угу.
Мы вернулись в кабинет. Я вернул себе человеческий облик, оделся, не переставая икать.
— Когда ты это сделаешь, Руари? — спросил куратор.
— Мне надо-о несколько дней.
— Хорошо. Удачи!
— Спаси-и-бо!
Выйдя из Управления и завернув за угол, я бросился бежать по набережной. Пересек Старый мост и, влетев в парк, забрался в самые густые заросли. Снова торопливо скинул с себя одежду, обернулся и выблевал фэйри, как комок шерсти, скопившейся в желудке. Дули лежал в луже слизи и желчи и не подавал признаков жизни. Воды у меня, разумеется, не оказалось.
— Ну вот счи-итай, что я тебе отомсти-ил, мистер Нежный Нос, — прошептал я и помочился на него.
Фейри подскочил как ошпаренный.
— Клянусь, эта штука поды-и-имет и покойника, — засмеялся я, так и не перестав икать. — Эй, я тебя спас, при-и-дурок!
Дули, скривив гримасу от омерзения, вытирался листом лопуха.
— Ты же работаешь на полицию!
— Переловить фэйри — мое первое задание. Мне нужны ваши башма-ик-ки, Дули, и кое-что еще.
— Что?
— Вы должны затаиться и не высовывать носа, пока я не скажу. Если меня поймают на обмане, плохо придется всем. А я знаю и-имя настоящей «крысы»…
На лице человечка прочлось неподдельное изумление.
— Я не верю в твое благородство, Руари Конмэл. Точнее, не верю, что ты можешь оказаться благородным, особенно учитывая твое незавидное положение. Но как ты выбрался из колодца?
— Эммм, — вопрос фэйри застал меня врасплох.
Я почему-то был уверен, что ему стало известно о произошедшем тогда.
— Так ты сделаешь то, о чем я говорю?
— Нет. Все узнают, кто ты и что ты работаешь на Управление!
— Тебе моча удари-и-ла в голову? — разозлился я. — Я вытащил твою задни-ицу из дерьма! И это твоя благодарность?
Он развернул крылья. Взлетел тяжело, без прежней грации, как шмель, но все же взлетел и оказался вне досягаемости, высоко в воздухе.
— Пошел ты!
— Стой! Если-и-и тебя попросит об этом Хозяин земли? Ты сделаешь?
— Если-и-и, — передразнил фэйри. — Его тут уже сто лет не было… И ему не надо просить. Приказать!
— Так вот я при-ик-казываю тебе! — с нажимом произнес я, проклиная про себя икоту, превращавшую серьезный разговор в фарс.
Дули посмотрел на меня так, как если бы услышал несусветную чушь. А потом открыл рот от изумления.
— Будь я проклят! — забывшись, он опустил крылья и шлепнулся задом обратно в желто-зеленую лужу.
— Скажешь кому-ни-и-ибудь еще — убью!
— Но как? — ошалело спросил он. — Ты же оборотень!
— Не знаю. У Шур спро-и-си.
— И спрошу, — произнес он.
Мы пробрались сквозь прибрежные заросли. Дули с наслаждением нырнул в реку, смывая с себя остатки слизи. Я напился
