дверях позволил себе чуточку больше.
- Еще раз спасибо, что помог мне с потопом, - искренне благодарю я, глядя, как он обувается.
-Кстати, сантехники что-то не едут. Я позвоню папе и попрошу поторопить.
- Супер.
- Ну все, оставляю тебя в целости и сохранности, - Арсен расплывается в улыбке и у меня снова внутри все переворачивается. Никак не могу к этому привыкнуть, - Пока.
- Пока.
Я подхожу ближе, и, набравшись смелости, оставляю короткий поцелуй на его губах. Арсен выходит из квартиры побитый, но довольный, а я бреду на кухню убирать со стола. Помыв и убрав чашки на место, собираюсь еще раз проверить трубу в ванной, как слышу звонок в дверь. Надеясь, что это сантехник, бегу открывать дверь и застываю на пороге.
- Прости меня, - обессилено произносит бывший муж, прислонившись к дверному косяку.
Немая сцена. Занавес.
Глава 29
- Еще раз, что он сказал? – Соня бьет себя по груди, потому что от моих последних слов она поперхнулась вином. – Ты хочешь, чтобы у меня из ноздрей все пошло, как у Дианки в прошлый раз?
- Она сказала, что он сказал «Прости меня», - объясняет Ди, размахивая ладошкой.
После потопа и драки я созвала внеочередной, экстренный женсовет. Мы собрались у Дианы, потому что ее муж Азамат уехал в командировку, а десятилетнего Айдара было не с кем оставить. По налаженной за многие годы схеме мы опять принесли закуски и, как говорит Софья, бухлишко. Диана как всегда наготовила так, будто мы на тое собрались. С последними событиями в моей жизни мне кажется, что мы скоро сопьемся. Устроились на Дианиной кухни-студии, пока ее замечательный сынок сидел у себя в комнате и играл в какую-то онлайн-игру со своим одноклассником. Как говорит Диана, это его законный свободный час после школы и кружков.
- Хорошо, он сказал «Прости меня», что дальше? – нетерпеливо спрашивает Сонька.
А дальше...дальше была очередная серия мыльной оперы под названием «Моя новая жизнь».
Несколько часов назад
- Прости меня, - обессилено произносит Рустам, прислонившись к дверному косяку. – Впустишь?
- Зачем? - разочарованно вздыхаю.
- Поговорить.
- А ты не все сказал? – брови взлетают вверх от удивления.
- Нет.
Медлю, размышляю над тем, нужно ли мне вот это вот все. С одной стороны – он теперь просто бывший. С другой – отец моих детей, человек с которым я прожила почти двадцать лет. И если честно, прожила хорошо, если бы не последние годы во лжи.
- Ну заходи.
Рустам разувается, снимает плащ и идет за мной в сторону гостиной, но внезапно берет за руку и разворачивает к себе.
- Ты что делаешь? – бью его по плечу.
- Пожалуйста, прости меня, Айлин! – крепко обнимает, не давая возможности вырваться. Я не знаю, что на меня нашло. Я не хотел говорить того, что сказал.
- Но сказал. Как и твоя токалка, которая назвала меня с**ой и б***ю.
- Когда? – хмурится он.
- Когда ты приходил к Лауре. Но ты не волнуйся, - зло ухмыляюсь, - Я твою девочку отправила куда надо.
- Она мне про это не сказала. То есть, она знала, что я у детей, но…- видно, что он в недоумении.
- О! Поздравляю! У нее от тебя появились секретики. Ты смотри, как бы она чего похуже от тебя не скрыла.
Пока он переваривает сказанное, высвобождаюсь из его цепких лап, и иду в комнату. Но не тут-то было. Он снова настигает меня и на этот раз хватает за предплечья.
- Да что ты будешь делать! Мустафин, давай ты лучше уйдешь от греха подальше?
- Айлин, у тебя же несерьезно с этим доктором? Это чтоб меня позлить, да?
Теперь моя очередь недоуменно моргать. Несколько секунд просто гляжу на него, а потом взрываюсь громким хохотом.
- Тебя позлить? Больно надо! Мы теперь чужие люди.
- Не может быть! - кривит рот. – 17 лет меня любила, а теперь…
- Вот именно, что любила 17 лет, - перебиваю его. – В прошедшем времени. А ты у нас три года жил с токалкой, заделал ей ребенка и мне предлагал шведскую семью. И ты давно определился, кто у тебя любимая женщина. И это не я. Я у тебя кто? Соратница? Надежда Крупская, мать твою. Так что давай, Владимир Ильич, разворачивайся и иди! Строй светлое будущее со своей шалавой! У тебя больше нет никакого права приходить и спрашивать, что у меня с моим доктором.
- Что значит с «моим»? С каких пор он твой?
- С таких.
Рустам страшно взбешен, его глаза наливаются кровью, а пальцы еще сильнее сжимают мои руки.
- Мне больно, отпусти.
- Нет.
- В смысле «нет»? – пытаюсь вырваться, но он не дает, а в следующую секунду припечатывает меня к стене в гостиной. Он как торнадо, которое подминает все на своем пути. Смотрит так, будто хочет съесть, как серый волк Красную шапочку, а затем целует, словно наказывает. Я бью его кулаками по плечам, мычу и верчу головой. Но он не останавливается, а кладет ладонь на мой живот и пробирается под футболку. Я помню эти руки и эти ласки, что уносили меня на седьмое небо. Но теперь мне гадко от одной мысли о том, что его руки, возможно, сегодня утром, ласкали ту, другую.
- Я же вижу, что ты все еще любишь. Ты все еще дрожишь, когда я к тебе прикасаюсь, - шепчет он на ухо. Я чувствую, как он возбужден, как все внутри него горит так, что вот-вот взорвется.
- А ты, - расслабляюсь, шепчу нежно и томно, пальцами сжимая его рубашку. Внезапно понимаю, что такой раскрепощенной я никогда не была. – Ты меня любишь? Скажи честно. Любишь меня?
- Люблю. Люблю тебя, моя девочка, - он покрывает поцелуями мою шею, а я дышу чаще, словно задыхаясь от желания.
- Хочешь меня? Ммм? – пробегаюсь пальчками по груди и цепляюсь за пряжку ремня. – Скажи, как ты меня хочешь?
- Хочу. Очень хочу тебя. Даже не представляешь как…Ай! Ты что творишь?!
Рустам складывается пополам, потому что я только что врезала ему коленом по стратегически важном объекту.
-Только я тебя уже не хочу. Иди трахай свою токалку. Вот она постоянно готова, как течная с**а. Сама мне рассказывала.
- Айлин!
