считаю, что любовь — это когда можешь отдать другому то, что спрятал для себя, — авторитетно продолжал оппонент Санжара.
— Но это ты говоришь о любви к родителям, верно? — подначивал его лорд.
— О нет, господин, у меня есть на примете очень красивая девочка, прямо, как ваша жена, — мальчишке лет десять, не больше, ну посмешил, и, главное, Санж по поводу жены ничего не сказал.
— А еще, любовь — это когда папа целует маму, а она хохочет от радости, — в серьезный мужской разговор встряла девчушка.
— Болтушка моя, — женщина потрепала дочку за пухлую щечку.
— Я с вами совершенно согласен, леди, — Санжар обратился к девочке и ее пухлые щечки стали пунцовыми.
Меня так забавляла эта ситуация, Санжар покорял меня своей непосредственностью в общении с людьми. Мы шли по рынку и с ним здоровались все, он тоже периодически останавливался и пожимал руки мужчинам, кивал женщинам. Зря я накручивала себя, он не вел себя как лорд в моем представлении, был открыт и доброжелателен, а еще так заботлив, что у меня создавалось ощущение полной защищенности и тепла в душе.
Он отобрал у меня увесистую корзину с таким серьезным выражением лица, что я в очередной раз рассмеялась. Он тоже посмеялся в ответ. Лед между нами безнадежно таял, делая мой побег еще более сложной задачей. Я усилием воли напоминала себе, что это необходимо, что это единственный выход, что не переживу, если с ним что-то случится.
Лорд снова проводил меня до дома, и я позволила себя поцеловать, чтобы запомнить этот поцелуй. В его руках чувствовала себя сокровищем, почти что наравне с теми листочками и грибочками.
— Я не хочу, чтобы ты больше от меня убегала. Выходи за меня?
Его слова словно гром среди ясного неба. Неужели он действительно решился, несмотря ни на что? У меня уже готово было сорваться «да!», но тут мой взгляд упал на его грудь, его манера носить рубашку слегка расстегнутой сыграла против него, тонкий белесые шрамы виднелись на загорелой коже. Не глядя ему в лицо, ответила:
— Нет.
— Почему, Ниана?
— Я не люблю тебя! Я тебя ненавижу! — как обычно спаслась бегством и скрылась в доме. Даже корзинку не забрала. Нашла ее потом на пороге.
Это я не тебя ненавижу, это я себя ненавижу! Ненавижу свое решение, свои страхи, свою жизнь! Ничего не поменялось, мне по-прежнему страшно совершать поступки, любить, мне проще существовать, зато не так больно. Как говорится, если вы не живете, вам и не умирать. Но с этим можно и поспорить: я сейчас именно умирала, чувствуя, как разрывается сердце от невыносимой боли.
Следующие несколько дней прошли, как в тумане. Я все делала на автомате. Собрала самые необходимые вещи, брюки — подарок любимого, конечно, из них были самыми дорогими моему сердцу. Платьев много не набирала, если надо будет куплю или Мохнатик сотворит. И вообще, самым главным было — дождаться, когда плотник выполнит заказ.
И вот наступило утро, совсем не прекрасное. Мне было тяжело прощаться с домиком, он стал для меня идеальной раковиной, в нем было хорошо, спокойно, волшебно. Слезы то и дело бежали по щекам, я их со злостью вытирала. Мои пушистые друзья тоже были грустны, но полны решимости быть со мной. Моя благодарность за их поддержку была безграничной. Хотя бы буду не одна.
Погрузились в повозку, оглянулись на наш осиротевший домик и выехали на главную дорогу, которая огибала поля лорда Хзорского, и я снова не удержала слез. Ехали молча, поэтому еще издалека услышали стук копыт. Увидев, что Санжар во весь опор догоняет нас, я попыталась ускорить своих лошадок, но тяжелая кибитка не позволила сильно разогнаться.
Санж кинулся наперерез, пришлось остановиться.
— Ты снова убегаешь? Хватит! Набегалась уже! Если не хочешь по-хорошему, будет по-моему. Не буду больше с тобой церемониться! — мужчина подъехал совсем близко и сдернул меня с облучка. Посадил перед собой, несмотря на мои вялые сопротивления. Перетащил меня, будто я ничего не вешу. Вот же силища.
— Пусти, кому говорят! — возмущалась, но как-то плохо получалось, слишком уж радостная интонация была у моего голоса, и, главное, поменять ее не получалось. Мне хотелось развернуться к нему и прижаться, и больше никогда не отпускать.
— Я тебя никуда не отпущу! — его слова вторили моим мыслям. — Никогда и ни за что!
— Ниана, — услышала я голос Крылика, — тебя спасать или как? — махнула рукой, мол не стоит.
— Поезжайте ко мне, потом разберемся, — крикнул им лорд и ускорил движение своего коня.
— Хорошо! — донесся уже далекий голос пушистика.
Заехав во двор, Санж спешился и стащил меня с седла, было еще очень рано, но людей во дворе было достаточно. Неся меня на руках в дом, крикнул своим людям:
— Готовьтесь, завтра будет свадьба! — и вокруг раздались радостные крики, честно говоря, чуть было к ним не присоединилась. Я была невозможно счастлива, хотелось кричать, плакать, смеяться, танцевать, летать и целовать этого невозможного мужчину.
— Никому тебя не отдам, даже смерти! — шепнула еле слышно, но Санжар услышал и прижал меня еще сильнее.
Донес меня прямиком до кровати, исполнив мое заветное желание. Я таяла под его могучими руками, как восковая свеча. Мне было мало, хотелось вжаться в его кожу, прирасти, не отпускать ни на миг! Как же я люблю его! Дыхание перехватывает от этих пронизывающих чувств.
Не знаю, сколько прошло времени, да и не важно, каждая секунда была наполнена радостью бытия. Я прогнала прочь свои страхи, оставив рядом только счастье.
Мы лежали, обнявшись, долго молчали, наслаждаясь такой долгожданной близостью. Санжар заговорил первым:
— Ниана, я люблю тебя. Ты женщина моей мечты. Моя и только моя. И даже, если я ослепну, буду видеть лишь тебя, — на этих словах яркий свет безоблачного счастья померк, набежала грозовая туча страха и заслонила светило.
— Прошу тебя, береги себя, пожалуйста! Если что-то с тобой случиться, я не переживу. Я люблю тебя, мой лорд.
Не заметила, как мы заснули, но проснулась резко, затемно, порывисто села на кровати, сердце мое тревожно стучало. Увидев рядом Санжара, немного успокоилась, снова легла к нему на грудь и тут поняла, что он не дышит. Не дышит!
— Нет, Санж! — я подскочила, развернулась и начала его трясти, все еще не веря в
